А. Сахаров (редактор) - ПЕТР III

– Друг мой, – обратился к принцу Георгу государь, – пусть вас не беспокоят сии пустяки! Курляндия ляжет в ваш ягдташ, как подстреленная куропатка! Но я ожидаю, что вы завтра выедете в Голштинию ради того, чтобы должным образом встретить армию, с которою я выступлю тотчас после тезоименитства. Астрономы в один голос свидетельствуют, что после дня святых Петра и Павла звёзды расположатся таким образом, что всякому предприятию будет сопутствовать полный и бессомненный успех. Вам надлежит тщательно инспектировать корпус Чернышёва, а может, и все наши заграничные силы, чтобы сделать мне точный доклад, действительно ли они так устали, что малопригодны для употребления на баталиях. Я бы хотел, чтобы вы и возглавили армию, но меня почему-то все кругом отговаривают, желая, чтобы главнокомандующим на сей раз был непременно император. Откуда такое единодушие? Никак не пойму логики… Кстати, дорогой дядя, отчего вы не отъехали вчера, как мы уговаривались?

– И сам не знаю, – развёл руками принц Георг, моргая круглыми светлыми глазами. – Объявились разные проволочки! Будто сам чёрт ухватил меня за фалды. Возникли неожиданные дела. Все лезут с просроченными векселями. Я уже раздражаюсь, но ничего не могу поделать!..

Увы, увы, не токмо государю, но и мне не приходило на ум, что важнейшей задачей заговорщиков было – отъединить государя или верных ему людей от армии накануне переворота.

Не пошли впрок государю и предупреждения князя Матвеева относительно государыни. Правда, он распорядился следить за Екатериной Алексеевной. Поелику же заговор был уже подготовлен, ей не было нужды лично сноситься с заговорщиками, а сообщения от них она получала через своих шпионов, к каковым, вероятно, следует причислить вышеупомянутого господина Позье.

Зная, как употребить характер государя для своих замыслов, после вызывающе холодного объяснения Екатерина Алексеевна играла роль покорной жертвы. В моё отсутствие она имела новое, усыпляюще примирительное объяснение с государем в Гостилицах, имении графа Разумовского, отстоящем на несколько вёрст от Ораниенбаума, и, говорят государь вернулся оттуда в превосходном настроении.

В полдень Екатерина Алексеевна прибыла из Петергофа в Ораниенбаумский дворец. Вместе с государем, министрами, сенаторами, их жёнами и многочисленной свитой она присутствовала на экзерцициях голштинцев, колоннами преодолевших поле, потом построившихся для атаки и произведших троекратный залп из ружей по выставленной мишени. После все наблюдали за сражением между двумя маленькими галерами на пруду, и государь, следя за сим красочным представлением, изволил сделать рекомендации адмиралам касательно манёвров военного флота. Самое удивительное, что адмиралы отозвались с великой похвалой о флотоводческих умозаключениях государя, чем он был весьма обрадован.

По завершении пикника на траве в саду, где повсюду на деревьях были развешаны клетки с канарейками, гости намеревались всей толпой направиться к специально выстроенной новой сцене летнего театра. Но тут забегали придворные пажи, возглашая начало маскарада. Иные из гостей, отвернувшись, тотчас надевали принесённые маски, другие поспешили в уборные комнаты, и вскоре общество сделалось совершенно неузнаваемым, так что ординарцы с ног сбились, разыскивая генерал-полицеймейстера Корфа, когда он для чего-то понадобился государю.

Среди всей суматохи, говорений и хождений, блеска нарядов, сверкания орденов приблизился вдруг ко мне поручик Преображенского полку в простой маске из носового платка и с дрожью в голосе спросил, где государь.

– Сейчас выйдет, – ответил я, радуясь, что это не роковой гость с часами. – Вскоре уже положено начаться комедии, и придворные дамы, имеющие честь играть в ней роли, удалились уже за кулису. Вот и оркестр готовится занять своё место.

– Послушайте, – взволнованно сказал офицер, – мне здесь оставаться никак неможно, между тем как для государя есть преважнейшая депеша, которая должна быть передана точно в его лишь руки!

– Но от кого депеша, сударь? Как прикажете доложить?

Офицер замялся.

– Сие не так важно. Полагаю, важно, чтоб она тотчас попала в самые руки государя, иначе воспоследует несчастье!

Офицер быстро подал запечатанное письмо и тотчас удалился.

По инструкции я не имел права принять депешу, но должен был сообщить о ней адъютанту. Понеже сердце моё трепетало от дурных предчувствий, я сломал сургуч и вскрыл конверт.