АБ МИШЕ - ЧЕРНОВОЙ ВАРИАНТ

Столице начало - собор.

Что нам стоит храм построить? Тесали камни родимые умельцы, месили известь, рыли котлован, вздымали стены, а подоспело вершить - рухнули своды. Призвали иноземца, и в пять лет великий мастер итальянский поставил первопрестольный храм - на пятьсот лет вперед образец местным строителям. Оброс храм Кремлем, Кремль - посадом, торгом, церквями, домами, садами; усердные смерды брали уроки у хитроумцев, из дальних стран хлынувших сюда строить, иконы творить, монеты чеканить, пушки лить, торговать, лечить, даже “арганный игрец” привезен был из Италии [24, кн. 3, с. 179-180].

Город, татарством пронизанный, овеяло романским духом, тянувшим из дальних - эллинских, библейских - времен. Иудаизм, Византия, отблески Ренессанса, западные фантазии и коварный прищур Востока - все в Москве слилось, сплелось и окуталось славянским туманом язычества. Благовещенский собор в московском Кремле строили мастера “из Немецкой земли”, иконами украшали русские монахи Андрей Рублев и Про-

хор с Городца, еврейку Богородицу написал грек Феофан... Опровержением “ненавистной раздельности мира сего” встал город.

Что нам стоит град построить? Крови - досыта, пота - дослепу... В шестнадцатом веке столица - огромней Лондона, в семнадцатом - при польском нашествии - пепелище, в восемнадцатом опять вровень Европе, с университетом и рестораном.

Столицы горят от вражеских рук или от собственного небрежения. А Москва в 1812 году самосожглась, собой выжигая наполеоновскую славу. И разоренная, вновь ожила, вновь проваривала в своем котле европейские изыски с восточными приправами и прорастала шумней прежнего на российской почве, на иноземных ветрах. В двадцатом веке уже сама могла удивить мир хоть балетом, хоть водкой, хоть пронзительным словом Толстого.

Куражился город умом в умением ,сверкал куполами, рычал заводами, играл хлебосольством в хамством, пестовал гениев и жулье, купцов, творящих музеи, и чернь, пропившуюся дотла, вымирающее барство и нарождающийся бунт. Простреленный революцией, ею же заново вознесся мировым центром: не христианского православия - марксистского правоверия. И в ослепительной мечте руша себя и себя созидая, устремился:

ввысь - дворцами, вширь - площадями, вглубь - метрополитеном, - расстарался, вымахнул, миллионы людей в себя вобрав...

К 1941 году созрел для

ГИТЛЕР:

...капитуляция Москвы не должна быть принята [3, т. 1, с. 784].

<...> Город будет затоплен и стерт с лица земли [63, с. 246],

Л. БЕЗЫМЕНСКИЙ:

...предусматривалось тесное сотрудничество вермахта, СС и СД для превращения Москвы в колоссальный концлагерь. А дальше намечалось создание “супер-Освенцимов” на Востоке, куда для уничтожения в газовых камерах должны были быть “пересланы” москвичи -

дети, женщины, старики [63, с. 245].

Москвичи... Не московские евреи - все москвичи. Закономерно: евреи - только оселок, на котором доводился до бритвенной безукоризненности нож ненависти.

В Испании XV века за евреями последовали мавры. В XX веке 14 тысяч гитлеровских лагерей, тюрем и гетто совокупно с “акциями” СС, армии и полиции перемололи больше 12 миллионов человек. Шесть из них - евреи, а остальные - кто?

Два с половиной миллиона поляков, по-нацистски “недочеловеков” - их тоже надлежало истребить [64, с. 28]. Как и сотни тысяч “паразитов” - цыган [53, с. 37]. Как и “большевиков”-советских военнопленных: три миллиона [65, с. 238]. А еще сербы, американцы, французы, белорусы, итальянцы, чехи, немцы...

Между прочим, сколько среди них антисемитов?

Сколько молчаливо согласных?

Сколько благословлявших?

Ю. ХУМЕНСКИЙ (Польша):

В общей сложности за время второй мировой войны погибло и прошло через геенну концлагерной жизни 6362 католических духовных лиц, в том числе 6 епископов... и 1363 монахини [66].

Из книги “Освенцим глазами СС”:

...начальник лагеря гауптштурмфюрер СС Фрич так приветствовал прибывших в лагерь узников:

“Вы приехали сюда не в санаторий... Если в транспорте есть евреи, то они не имеют права жить больше двух недель. Если есть ксендзы, то они могут жить один месяц, остальные - три месяца [49, с. 48].

Многообещающая формула. Частный случай, в общем виде он разворачивался в перспективную последовательность: “нелюди”-евреи; “недочеловеки” - славяне; голландцы, может быть, и люди, но ведь немец - сверхчеловек.

Всякому овощу свое время, а очередность - дело десятое, лишь бы принцип не умирал, принцип позволительности убийства.