Олег Михайлов - Александр III - Забытый император

Кстати, кухня не радовала, несмотря на то, что повар был отличный. Провизия таяла, и даже сухари почти все вышли. Спасало только то, что в округе было много скота. Да, вегетарианство не угрожало в Болгарии Александру Александровичу – говядина, баранина, гуси, куры, иногда теленок со стола не сходили. А вот с овощами было хуже. Кроме лука, чеснока и кукурузы, ничего нельзя было раздобыть. Зато с хлебом дело, кажется, налаживалось, благо болгары сами набивались снабжать квартиру цесаревича – урожай здесь выдался великолепный. Крестьяне из-за военных действий не успевали убирать хлеб, и он осыпался. А турецкие поля, брошенные хозяевами, уже косили на корм лошадям. Что ж, турки сами были виноваты в том, что своей жестокостью восстановили против себя поголовно всех болгар.

Теперь турки зверствовали и издевались над немногочисленными русскими пленными. Цесаревичу сообщили, что когда Гурко занял балканские перевалы, то нашел там кучки отрубленных голов солдат и офицеров, а также тела, носившие на себе следы страшных пыток. Какая низость! Совсем по-иному обращались в русской армии с турецкими пленными: безоружных просто отпускали, а кого брали с оружием в руках, отправляли в Россию. Между ними попадались мерзкие рожи, особенно среди черкесов-башибузуков. А вчера привели отвратительную старуху. Болгарские крестьяне просили арестовать эту ведьму, так как она шпионила и передавала в Рущук сведения о русской армии.

Кроме того, при штабе содержался мулла из Тростеника. Местный священник и жители показали, что он был главным башибузуком, резавшим не только мужчин, но и женщин и даже детей. Когда казаки вели муллу на допрос к наследнику, болгары чуть не растерзали его – пришлось отбивать силой. А один из жителей Тростеника все-таки изловчился и треснул мучителя по голове дубинкой.

– Думаю, придется его публично повесить или расстрелять… В назидание другим… – подумал вслух Александр Александрович.

В то же время болгары рассказывали, что солдаты регулярной армии – низама никогда не трогали и не обижали их. Но зато черкесы устраивали массовые побоища и не щадили ни старого, ни малого. Эти сорвиголовы предпочитали плену смерть: еще ни одного из черкесов не удалось захватить, а сколько их было перебито, перерублено!

Да, но что делать: на войне как на войне…

« 11–12 июля. Обертеник.

Моя душка Минни…

Ждем подхода подкреплений, чтобы начать дело дружно. Когда придет 4-й корпус генерала Зотова в Белу, получим приказ главнокомандующего идти на Рущук и взять его… Я думаю, скоро получим известие о взятии Плевны. Быть может, пока я это пишу, Плевна уже в наших руках…»

К тому времени весь Восточный отряд наследника переместился ближе к Рущуку, на новые позиции – от реки Янтры к реке Лом, а великий князь Владимир с бригадой пехоты, артиллерией и казачьим полком укрепился на левом крыле, в местечке Томашник. Александр Александрович теперь почасту выезжал на рекогносцировки в сопровождении Боби Шувалова, князя Белосельского и лейб-гусара Штейнбока и часами разглядывал Рущук в подзорную трубу. Это была твердыня!

Граненая стенка старинных окопов покрылась мхом, зато на ней, словно новая игрушка, сверкал своей обшивкой свежеотделанный бруствер дальнобойных орудий. В подзорную трубу ясно были видны куртки и широкие шаровары турецких часовых. На восточных склонах Рущука стояли батареи, а перед городом красовалась просторная зеленая палатка командующего Абдул-Керима. Далее на юг, как орел, расправил крылья и парил над Рущуком громадный редут Левант-Табия, расположенный на высокой горе. Под городом сновали локомотивы, и железнодорожные составы то и дело подвозили боеприпасы. Среди леса мачт парусных судов грозно стояли мониторы и броненосцы, и белая, словно чайка, крошечная паровая шлюпка сновала между ними. Перед стенами Рущука Дунай размахнулся на целых три версты! Но видит око, да зуб неймет…

Цесаревич со дня на день ожидал долгожданного штурма. Все вроде бы шло успешно и располагало к этому. Еще 4 июля генерал Криденер занял крепость и порт на Дунае Никополь, что частично устраняло угрозу правому флангу главной армии; левый защищал отряд цесаревича. Но оставалась Плевна.

Криденер полагал взять ее малой кровью. Но все решало время. Потеряв два драгоценных дня, Криденер лишь 6-го числа приказал генералу Шильдер-Шульднеру начать наступление на юг. Командующий Западным отрядом полагал, что крупная группировка воинственного Османа-паши прикована к крепости Виден. На самом деле Осман-паша, незаметно для русской разведки, вышел из Видена 1 июля и, пройдя за шесть суток сто восемьдесят верст, появился в Плевне.