Олег Михайлов - Александр III - Забытый император

Скажи от меня Ники и Георгию, чтобы и они молились за меня; молитва детей всегда приносит счастье родителям, и Господь услышит и примет ее, как Христос никогда не отталкивал от себя детей, напротив того, ласкал их и говорил с ними и запретил прогонять от себя. Да будет воля Божия!»

Цесаревич промокнул письмо песком из походной бронзовой чернильницы и велел Карякину позвать своего начальника штаба. Появился генерал-лейтенант Ванновский, большелицый, с маленькими, близко посаженными глазками и лопатообразной бородой, похожий на волка из русских сказок. Пока Александр Александрович облачался с помощью денщика в чистое белье, он разложил на походном столике бумаги на подпись и напомнил:

– Ваше императорское высочество! Генерал Гурко уже приехал в Павло и ожидает приема…

– Просите, Петр Семенович… Дайте только в штаны влезть…

Генерал-лейтенант Гурко, русый, с серыми глубокими глазами и густой раздвоенной бородой, был, как всегда, подтянут, молодцеват, немногословен.

– Не скрою, Иосиф Владимирович, горячо завидую вам! – встретил наследник Гурко. – Идти впереди всей армии и овладеть балканскими проходами! А мне? Сидеть на Янтре и ожидать у реки погоды! Когда сунутся от Рущука турки? И сунутся ли?

– Приказ есть приказ, ваше высочество, – густым командирским голосом отвечал генерал. – Я ведь первый раз в деле. Как я мечтал, еще корнетом лейб-гвардии гусар, принять участие в Венгерском походе! А потом? Ушел из гвардии в пехоту для того только, чтобы отправиться в многострадальный Севастополь. Но город был уже покинут…

– Но зато теперь… С какого дела вы начинаете! На вас смотрит вся действующая армия. Да что там! Вся Россия…

– Да, но мы опоздали с войной, – смело сказал Гурко. – Если бы начать годом раньше, когда турки были ослаблены, их войска разбросаны по мятежным провинциям, а перевооружение еще не закончено… Тогда можно было бы идти прямо на Константинополь.

– А теперь разве поздно? – с юношеской пылкостью воскликнул цесаревич. – Разве увяли лавры Румянцева и Суворова?

– Конечно, нет! – отвечал Гурко. – И главное, остался тот же русский солдат. Выносливый, неприхотливый, отважный и добрый. С ним я долгие годы делил последний сухарь, рубил и колол чучела, совершал марш-броски…

– Тяжело в ученье – легко в походе… – любуясь генералом, говорил Александр Александрович. – Так ведь учил Суворов. А вы столько раз отличались в ученье. Я, мальчиком, помню, как ваш эскадрон поразил всех лихой джигитовкой. Помню, как мой отец обнял вас перед строем лейб-гусар и пожаловал флигель-адъютантом!..

– Спасибо, ваше высочество, на добром слове… И разрешите откланяться… – Гурко был уже весь во власти предстоящего похода.

– Нет, нет, никуда без обеда я вас не отпущу. – Наследник позвал адъютанта графа Шувалова: – Боби! Распорядись-ка угостить нашего гостя чем Бог послал. Не могу обещать, Иосиф Владимирович, разносолов. Но рюмку за успех вашего дерзкого дела осушить просто необходимо!..

Во дворе уже жарили целого барашка, из которого были приготовлены шашлыки, а затем подали довольно гадкий суп все из той же баранины и неспелых слив. Впрочем, под водку все шло превосходно. Гурко и в самом деле ограничился одной рюмкой, а вот Александр Александрович – так тот пропустил несколько фужеров русской горькой за громкими тостами. Напоследок они расцеловались, и великий князь шутя и не шутя сказал:

– Желал бы я служить в вашем отряде командиром батальона. Да ведь пехоты-то у вас нет. А на лошадях скакать по эдакой жарище – страшная пытка. Ну да хранит вас Бог!..

После того цесаревич с Ванновским, чудовищно потея, выдули два самовара чая с лимоном за рассуждениями о возможных действиях Абдул-Керима-паши и о первых стычках с башибузуками, которые произошли на аванпостах.

Петр Семенович Ванновский остался в памяти многих прямолинейным солдафоном, окончившим лишь кадетский корпус и не жаловавшим «академиков». Он был настолько непопулярен среди офицеров либеральной милютинской закваски, что командный состав целой бригады, оскорбленный его крепким матерком в публичном о ней отзыве, поголовно подал в отставку. Александр II после такого казуса едва не отправил в отставку самого Ванновского, но дело в итоге ограничилось лишь двухмесячным отпуском без содержания.

О его грубости ходили легенды.

– Ведь я собака, не правда ли? – сказал генерал одному из обиженных им подчиненных. – Я всех кусаю. Никому дремать не даю! А потому у меня и порядок такой, как, может быть, ни у кого нет. Когда вы будете начальником, советую вам также быть собакой…