Олег Михайлов - Александр III - Забытый император

– Господа! – воскликнул лихач. – Своей первой очереди я дешевле четвертной не продам.

– Ладно! Гони! – крикнул Стахович.

Пока ехали, они рассказали ему, отчего так торопятся, а когда стали расплачиваться, лихач вдруг предложил:

– Не нужно мне денег. Я сам вам заплачу четвертную. Если вы меня к нему проведете. Пусть лошадь пропадает!

Лошадь Стахович доверил городовому, а извозчику посоветовал молча идти за ними.

Он потом, будучи уже камергером двора, много раз ходил по Зимнему и на приемах, и на балах, и показывая его иностранцам, и представляясь. Но никогда, конечно, так не бежал, не переспрашивал, не метался. Как бы то ни было, странная компания вошла во дворец через главный подъезд и добралась до умирающего государя – никто ее не остановил.

Постепенно темный коридор – узкая длинная зала без окон, примыкающая к кабинету, – наполнился придворными. Кучер был наконец выдворен. С умирающим оставалась царская семья, министр внутренних дел граф Лорис-Меликов, носатый, в густых бакенбардах, и доверенное лицо государя министр двора граф Адлерберг с бескровным, словно у мумии, лицом.

Наследник думал о том, что какой-то злой рок преследует династию Романовых.

Не началось ли это тогда, когда Россию решили насильно втиснуть в европейские формы? Ходила молва, будто Петр Великий умер не своей смертью, а, больной, был задушен князем Меншиковым, которого обвинил в вопиющих злоупотреблениях. Что уж говорить об Алексее Петровиче, [2]казненном отцом за попытку восстановить старорусские порядки! Петра II в четырнадцать лет Долгорукие, замотав охотами, довели до смертельной простуды. [3]А внук преобразователя России Петр Федорович убит табакеркой Алексеем Орловым. [4]Павла Петровича задушили шарфом, [5]а затем искололи шпагами. Александр Павлович – о, цесаревич знал об этом достоверно! – удалился в скит замаливать грехи под именем старца Федора Кузьмича. [6]Дед – Николай Павлович, после того как пал Севастополь, предпочел сам уйти из жизни. [7]Наконец, батюшка…

Сколько попыток убить государя предприняли безумные фанатики! Не далее как вчера граф Лорис-Меликов доложил царю об аресте руководителя шайки анархистов Андрея Желябова. [8]Он говорил, что по данным следствия в ближайшие дни готовится новое покушение на государя, и умолял его не ехать на следующий день на развод лейб-гвардии саперного батальона. Император, улыбаясь и сильно картавя, беззаботно отшучивался:

– Мне напгогочили, что самым опасным будет восьмое покушение. А моей жизни уггожали лишь шесть газ. Так что одно остается в запасе…

Когда к просьбам Лорис-Меликова присоединилась княгиня Юрьевская, батюшка твердо сказал:

– Катюня! А почему же мне не поехать? Не могу же я жить как затвогник в своем двогце! – Затем, смягчив тон и нежно глядя на любимую жену, переменил разговор: – Я подписал манифест, составленный Михаилом Тагиэловичем. – Он наклонил голову в сторону Лорис-Меликова. – Мы созываем подготовительные комиссии из сгеды земств и значительных гогодов для гефогмы Госудагственного совета. Надеюсь, этот манифест пгоизведет хогошее впечатление. Госсия увидит, что я дал все, что возможно. И это благодагя тебе…

– Как я счастлива! – ответила Юрьевская.

Наследнику, покуда он добирался до Зимнего, успели рассказать о подробностях злодеяния.

Утром государь принял доклад Лорис-Меликова позавтракав с женой и детьми, отправился в закрытой блиндированной карете [9]в Михайловский манеж. По настоянию княгини Юрьевской был изменен лишь маршрут: император проследовал в манеж не по Невскому и Малой Садовой, а более прямым путем – по набережной Екатерининского канала. После окончания развода он посетил великую княгиню Екатерину Михайловну в Михайловском замке, а затем в прекрасном настроении отправился в Зимний дворец. Государь сидел в карете один; за ним в санях ехали полицеймейстер Дворжицкий и два офицера; конвой из шести терских казаков (седьмой поместился на козлах рядом с кучером) окружал экипаж.

Проехав Инженерную улицу, карета вышла на Екатерининский канал, и орловские рысаки понесли ее во всю мочь вдоль сада Михайловского замка, так что терцам пришлось перейти на галоп. Место было пустынное. – повстречались офицер, затем два или три солдата, показался мальчишка, тащивший салазки, а за ним молодой человек с небольшим свертком в руках.

Едва карета поравнялась с ними, неизвестный швырнул сверток прямо под копыта лошадей. Раздался ужасный взрыв, клубы дыма и снега закрыли все вокруг, зазвенели разбитые стекла, послышались крики и стоны. Когда же муть рассеялась, на окровавленном снегу среди осколков стекла обнаружили мальчишку, двух казаков и трупы лошадей.