Олег Михайлов - Александр III - Забытый император

– Хорошо! – решил Александр III. – Тогда я накажу их, но по-отечески…

Витте занимался в это время важной работой – составлял положение о полевом управлении железными дорогами, и государю пришлось дать новое повеление. По утрам узник выпускался из гауптвахты и ехал в министерство, а на ночь возвращался в место заключения.

Такова была правда об уголовном прошлом Сергея Юльевича.

Гораздо серьезнее в глазах императора было другое: после смерти жены Витте заключил второй брак, причем с разведенной дамой, да еще иудейского происхождения. В те времена сановник, женившийся на разведенной жене, составлял предмет общих толков и удивлений. Государю уже нашептали, будто Витте заплатил за жену ее бывшему мужу, приставу второго Казанского участка в Петербурге Лисаневичу, двадцать тысяч рублей. Но когда Витте подал рапорт об увольнении с поста министра, полагая, что не может по моральным соображениям оставаться на этой должности, царь отклонил его.

Более того. Хотя вторая жена Витте не могла появляться на официальных приемах в течение более десяти лет, император, убедившись, что она порядочная женщина, пожелал, чтобы Минни приняла ее. Та, однако, не хотела этого, даже плакала и просила свою статс-даму Строганову избавить ее от этого визита.

Таким образом, государь, верный своему первому впечатлению, прощал Витте многое и оказывал ему всяческую поддержку и благоволение. Царь радовался тому, что новый министр путей сообщения, которого он хотел видеть в дальнейшем министром финансов, успешно занимается проектом сооружения Великого Сибирского пути.

Теперь Витте явился к императору с докладом о создании особой комиссии Сибирской железной дороги, которая бы имела значительные полномочия, исключающие всяческие проволочки, чинимые как бюрократами-министрами, так и неповоротливым Государственным советом.

Поблагодарив Витте за успехи в этом великом предприятии, государь спросил:

– А кого, Сергей Юльевич, следует, по-вашему, сделать председателем комитета? Дурново мне советует назначить Александра Аггеевича Абазу. Но мне это неприятно, хотя я и знаю, что Абаза – человек умный и энергичный. Может быть, вы мне укажете кого-нибудь другого?

– Если вам угодно выслушать мое мнение, – сказал Витте, – то я бы на этот пост назначил наследника-цесаревича.

Император развел руками:

– Как? Да скажите пожалуйста, вы знаете наследника? Вы вообще разговаривали с ним о чем-либо серьезном?

Витте поклонился:

– Нет, ваше величество. Я никогда не имел счастья о чем-либо говорить с цесаревичем.

– Да ведь он совсем мальчик? – воскликнул государь. – У него обо всем детские суждения. Как же он может быть председателем комитета!

Витте осторожно возразил:

– Да, ваше величество, он молодой человек. И, как все молодые люди, он, может быть, еще серьезно не думал о государственных делах. Но если вы, ваше величество, не начнете приучать его к делам государства, то он никогда к этому и не приучится…

Император недоверчиво хмыкнул.

– Для наследника-цесаревича, – продолжал Витте, – это будет первая, начальная школа ведения государственных дел. Так как, ваше величество, вы говорите, что наследник совсем неопытен, то назначьте вице-председателем комитета председателя Комитета министров Бунге. Ведь он был преподавателем у наследника. Как я слышал, между ними установились такие отношения, что его высочество не станет обижаться, если Николай Христофорович будет ему докладывать дела и до известной степени направлять его.

Государь задумался – он прекрасно знал о себе, что не быстр умом.

– Ваша мысль так мне нова, – наконец сказал он, – что сейчас я решить ничего не могу. Я сначала об этом подумаю…

В следующий раз, после очередного доклада Витте император проводил его до дверей бильярдной со словами:

– Я вас послушался. Я решил так. Наследника я назначил председателем комитета, а Николая Христофоровича – вице-председателем. Мысль ваша чрезвычайно счастлива. Я надеюсь, что наследник увлечется новым назначением…

– Рад служить вашему величеству… – Витте оглядел грузную фигуру государя и нашел, что после катастрофы в Борках он осунулся и не то чтобы похудел, а стал одутловат и приобрел землистый цвет лица.

Как бы угадав его мысли, Александр III понизил голос, словно кто-то мог его подслушать:

– Вы знаете, Сергей Юльевич, над Александровской колонной перед Зимним дворцом вечерами появляется вензель «Н». Я очень встревожен…