Павло Автомонов - Имя его неизвестно

Заметив на возу немца, две девушки торопливо вошли в помещение, остальные продолжали веять ячмень. Подальше у борон и сеялки возился мужчина.

— Позвать эконома! — приказал Василий на ломаном русском языке.

— Его нет.

— А кто есть из начальников?

— Кладовщик.

— Сюда его!

Кладовщик подошел к Василию.

— Я из группы СД! Немедленно хлеба, сала, яиц… Поторопись! — Василий смерил кладовщика острым взглядом, такие же взгляды работниц почувствовал он на себе. «Смелее, хлопче, смелее!» — подбадривал он себя.

— Работаете для великой Германии?

— А как же! — сказала одна из девушек. — Стараемся. Посеем и пожнем для вас и вашей фрау…

Подруга дернула ее за рукав старой, лоснящейся гейши, пошитой, должно быть, еще бабусей после японской войны.

— Очень нужна пану твоя болтовня, Орися!

Василий приблизился к Орисе. В ее черных глазах вспыхнули огоньки. На мгновение он залюбовался широкими бровями, густыми изогнутыми ресницами, под которыми она сейчас спрятала злые глава. Но Орися тотчас укрылась за спиной подруги, потом начала отходить от кладовой.

— Пан, не берите ее в Германию, — вдруг обратился к Василию кладовщик, который вернулся с мешочком.

— Это не моя забота.. — промолвил Василий, принимая от кладовщика продукты и разглядывая их. — Не отравлены? А ну, попробуй этого хлеба, сала…

Кладовщик откусил немного и угодливо опросил:

— Может, еще изволите?

Василий поискал взглядом Орисю, но она уже зашла с другой стороны и исподлобья смотрела на него.

«Что она думает обо мне? Что думают все они и этот кладовщик с хитроватыми глазами? Предатель, скажут. А они сами кто? Сеять при оккупации собираются!» — И Василий со злостью ударил коня лозиной. Тот дернулся, побежал, и вскоре исчез в сумерках.

На небе становилось все больше звезд, на сердце Василия — все грустнее. Перед его глазами встали погибшие товарищи. Он слышал их голоса, такие родные и дорогие. Он вспоминал дни, когда они были вместе. Не верилось, что уже никогда ему не придется увидеть их.

Темно, мрачно на душе от этих дум. Он забыл о направлении, и ему пришлось остановить коня. Василий посмотрел на небо, отыскал Большую Медведицу и Полярную Звезду. Потом подошел к коню и ласково потрепал его по шее.

— Молодец! Послужил мне. Теперь, милый, иди. Найдешь дорогу домой?

Конь скосил свой большой глаз на Василия.

— Смотри же, не рассказывай, что я пошел в бурьян. Ты у меня теперь единственный товарищ. Пошел, буланый!

В воздухе взвилась и свистнула хворостина.

Колеса скрипели еще с минуту, потом наступила тишина.

Василий проверил оружие. На ремне в сумке висел диск с патронами, пистолет в кожаной кобуре, да на узком ремешке финский нож. Вот и все, с чем он остался. Жаль разбитой и брошенной в огонь радиостанции, но что поделаешь? А воевать как-то надо!

Он повесил на плечо автомат, поднял с земли мешочек с продуктами, которые выдал ему эконом, и осторожно прыгнул с дороги в непаханое поле.

Высокая полынь сухой рекой билась о голенища сапог, о полы шинели, за которую цеплялся прошлогодний репейник. Дальше бурьян стал повыше. Василий надеялся провести в нем ночь. Он наломал полыни и улегся, положив руки под голову.

Вверху сверкали звезды. В бурьяие посвистывал ветерок. «Только ветер да я»… — подумал Василий.

— Да я, — повторил он задумчиво, громко. Тот же беззаботный ветер донес завывацие. Может быть, близко село? Но нет. Это не собачьи голоса. Перекликались волки, хозяева этих бурьянов.

«У-у-угу…»

Василию стало страшно. Он поднялся, присел и дрожащими руками положил автомат на колени. Прятался от двуногих, а попал в логово четвероногих волков. Ему почудились лязг зубов и огоньки в бурьяне — пылающие глаза зверей. А может, это не глаза? Может, это звезды, что светят над самым горизонтом?..

«Это звезды», — успокаивал себя Василий. Ему хотелось крикнуть эти слова, чтобы человеческий голос отозвался: «Да, это звезды».

Ему вдруг послышался голос матери: «Глупенький, это же сказка…» Мать… Она обучала детей в школе немецкому языку и очень хотела, чтобы Василий хорошо владел им. «Ты хочешь быть инженером, а знаешь, сколько интересных технических книг написано на немецком языке?» — убеждала она. Василий действительно мечтал стать инженером по радио. Но, когда началась война, со второго курса политехнического института его по путевке комсомола направили в специальное училище, где также изучали радио и иностранные языки.