Эдуард Успенский - Лжедмитрий Второй, настоящий

Все сказанное Дмитрием и Меховецким выглядело очень убедительно. И постепенно дело у молодых людей пошло на лад.

На сторону Дмитрия встал Юрий Мнишек, которому Дмитрий обещал триста тысяч рублей деньгами и Северское княжество с четырнадцатью городами.

Тогда подготовили договор между царем и Мнишеками. Даже посол Олесницкий выторговал в нем для себя город Белое.

В конце концов духовник Марины, бернардинец отец Антоний, тайно обвенчал их при условии, что брачные отношения начнутся только после занятия Дмитрием московского престола.

Уважение к Дмитрию в его стане и по всей Русии резко возросло. Среди Дмитриева стана были построены еще хоромы: Марине, Мнишеку и Олесницкому.

Польские военачальники стали брать избы из соседних деревень и ставить вокруг.

Начали рыть землянки. Для лошадей понаделали стойла. Для пропитания поделили завоеванные области между отрядами, и по первому снегу потянулись в Тушино обозы.

Рядом с Москвой появилась вторая, очень недружественная столица.

Восемнадцатого августа 1609 года король Сигизмунд Третий Ваза распростился с королевой и повел свои войска на Москву.

В сырой и туманный сентябрьский день перешел он границу Русии. Медленно продвигаясь вглубь, в начале зимы он со своими войсками осадил Смоленск.

Король рассчитывал, что город, потерявший уважение к властям и русской государственности, быстро сдастся ему.

Все получилось не так. Город был прекрасно укреплен Борисом Годуновым. Имел большое количество пушек, запасы пороха и очень толстые бастионы, окруженные глубокими рвами.

Поняв, что дело осады осложняется, – а еще польские войска постоянно беспокоили русские казаки, случайные банды, – Сигизмунд стал вести тайные переговоры с Рожинским и другими военачальниками из рыцарства.

Рождественским постом шестьсот девятого года Сигизмунд Третий отправил посольство в лагерь Дмитрия под Москву, но не к Дмитрию, а к главному полководцу, князю Роману Рожинскому и к польскому рыцарству.

Легатами и послами были господин Станислав Стадницкий, господин Зборовский, господин Людвиг Вейгер и пан Мартцын – ротмистр.

Королевское обращение было таково: пусть они вспомнят, что в прежнее время своим бунтом в Польше они совершили преступление и оскорбление его величества. Все это будет прощено им и забыто, и все, что было у них отнято, им вернут, если они схватят и привезут в Смоленск к его величеству того самозванца, которому присягнули и служат. Который называет себя Дмитрием, но на самом деле не Дмитрий, а неизвестно кто.

Поляки из стана Романа Рожинского молчали весь рождественский пост.

Дмитрий удивлялся, что послы не являются к нему и не просят аудиенции. Ему и в голову не приходило, что посольство направлено на погибель ему.

Он очень встревожился этим и на четвертый день Рождества позвал к себе полководца Романа Рожинского и спросил его: в чем там дело с королевскими послами, почему они столько недель живут в лагере и не просят разрешения прийти к нему и получить аудиенцию?

Рожинский к тому времени уже побеседовал со старшими военачальниками и решил выполнить желание короля. Но к моменту вызова Дмитрием он был сильно пьян и, придя к государю с сильной охраной, разразился грубыми ругательствами и угрозами:

– Эй, ты, московитский сукин сын! Зачем тебе знать, какое у послов ко мне дело!

Он даже замахнулся на Дмитрия булавой.

– Черт тебя знает, кто ты такой! Мы, поляки, так долго проливали за тебя кровь, а еще ни разу не получали платы.

Царь едва вырвался от него со словами:

– Успокойтесь, господа, и успокойте все ваше рыцарство. Завтра я с вами рассчитаюсь. Вы получите сполна все обещанное, а может быть, и чего более.

Дмитрий прискакал к Марине, упал к ее ногам и сказал со слезами:

– Душа моя! Польский король вошел в сговор с моим полководцем, который меня сейчас так оскорбил, что я буду недостоин являться к тебе на глаза, если стерплю это.

Он переоделся в крестьянское платье и вместе со своим шутом Петром Козловым сел в навозные сани и уехал из лагеря в Калугу.

Это было 29 декабря.

Сначала государь заехал в ближайший монастырь и послал в Калугу монахов, чтобы они сказали калужанам, что польский король и предавшие его поляки хотят, чтобы Дмитрий отдал им Северские земли. Готовы ли калужане поддержать его? Он не уступит польскому королю ни капли русской земли, ни деревеньки, ни деревца.