Вадим Саралидзе - Легенда о Коловрате

– Княжича нет. Изволил заспаться с молодой женой, – отчитался Каркун, преданно уставившись на сотника черным, дурным глазом. Ратники переглянулись, понимающе усмехаясь и перешучиваясь. Евпатий строго посмотрел на рослого безбородого детину, бывшего в десятке за старшего, видать, это и был Емеля. Емеля кивнул в ответ и рявкнул зычным голосом:

– Тихо!

Дружинники разом замолкли и подобрались, глядя прямо перед собой. Евпатий удовлетворенно покачал головой и негромко приказал:

– Ближний бой в малом строю.

Емеля тут же заревел, как медведь-шатун, подгоняя ратников:

– На чет-нечет разбились! Ближний бой в малом строю!

Дружинники торопливо разобрали деревянные мечи и палицы и принялись отрабатывать бой в строю: прикрывать товарищей щитом, бить дружно, а не вразнобой, и снова защищаться. Топали сапоги по затвердевшему снегу, гремели под ударами щиты и шеломы, словно бойцы исполняли грозный ратный танец. Евпатий смотрел, как ладно и стройно бьется десяток, и одобрительно покачивал головой. Все-таки на пользу им пошла его наука.

Внезапно крепкая пятерня хлопнула Евпатия по плечу. Тот вмиг обернулся, положив руку на рукоять меча и грозно глядя по сторонам. Позади него стоял молодой, богато одетый воин и довольно улыбался. Евпатий отпустил меч и спросил сурово.

– Ты кто таков?

Улыбка у молодца быстро сползла, сменившись на досадливую гримасу, а голубые глаза глянули с укором.

– Евпатий, братец, кончай! Опять, что ли?!

Евпатий лихорадочно вспоминал, где он уже видел сегодня это лицо. Эти же светло-русые волосы, эти же ясные глаза. Только вот лицо было старше. Князь Юрий! Стало быть, это…

– Доброго утречка, Феодор Юрьевич! Как спалось?

Уже успел подскочить ухмылявшийся до ушей Каркун. Евпатию стало неловко оттого, что он не признал княжича, и от этой неловкости он заговорил неприветливо:

– Отвечай, чего опоздал. Десяток должен вместе обучаться, все десять.

Молодец в ответ только всплеснул руками, указывая на Коловрата, дескать, смотрите, люди добрые, какая несправедливость творится.

– Отчего опоздал? Неужели забыл! Нечего сказать, хорош крестный!

– Чей крестный? – не понял Евпатий, от удивления заломив шапку на затылок.

– Да сына моего, Иванушки!

Федор шлепнул себя по лбу пятерней и принялся объяснять:

– Сегодня же крестины! А ты – крестным должен быть! Неужели и вправду забыл!? Эх! Постой, тебе ведь и самому готовиться надо!

Евпатий посмотрел на бойцов, которые стояли за деревянной решеткой в ожидании приказа. Княжич проследил его взгляд и продолжил, высоко подняв голову:

– А если ты так переживаешь, что я ратный урок пропущу, я тебе вот что скажу – не нужны мне все эти твои половецкие пляски с притопами и поучения, как драться в лад надо, тоже ни к чему. Не по-нашему это. На Руси, знаешь как говорят? Богатырь один раз бьет – четверых мнет! Давай уговор, выставляй своих четверых, пускай слаженно бьются, как эллины, как ромеи, как татары-нехристи, а уж я их по-русски на снежок положу! Только после в эту клетку ни ногой. Идет?

Евпатий медленно кивнул, неотрывно глядя Федору в глаза, и дал знак Емеле. Тот довольно осклабился в предвкушении потехи и немедля принялся строить четверку дружинников:

– Найдён! Мал! Снегирь! Вьюн! Круговой бой на малых палицах. Начали!

Названные ратники кинулись выбирать деревянные палицы и шестоперы, а Федор уже успел скинуть тулуп, оставшись в тонкой работы кольчуге поверх рубахи, и, весело гикнув, запрыгнул за решетку. Улыбаясь и поводя широкими плечами, княжич поднял с земли тяжелый длинный шест и, лихо размахнувшись, кинулся на дружинников, которые торопливо старались построиться спина к спине. Шест просвистал над самой землей, и двое ратников повалились на землю, как снопы. Оставшаяся на ногах пара бойцов ухватилась за шест с двух сторон, стараясь обезоружить противника, но княжич только весело оскалился, крякнул, наперев на шест широкой грудью, и сбил дружинников с ног, словно это были соломенные чучела. Свистая и помахивая шестом, словно ребенок палочкой, Федор отошел в сторонку и потешаясь смотрел, как воины пытаются встать с земли. Четверка дружинников недолго сквернословила, потирая ушибленные места, уже через пару мгновений суровые оклики и брань Емели помогли им построиться, сомкнув щиты сплошной стеной. Топая сапогами, они напирали на дерзкого противника, словно горный оползень. Федор только рассмеялся в ответ:

– Коловрат! Меня бабьими плясками не напугать! Смотрите, это я только щелчки раздал! Могу ведь и до кулаков дойти!