Анри Труайя - Екатерина Великая

Она-то ведь любила здоровых мужчин и сильно сомневалась, сможет ли этот несчастный выродок усидеть на троне. Говорил он только по-немецки. Вероисповедания был лютеранского. Никаких способностей править страной у него не было. Тем хуже. Ничего другого под рукой не было. Главное – обеспечить преемственность династии Романовых. Его окрестили по православному обряду и дали имя Петр Федорович, после чего племянник императрицы был провозглашен великим князем и наследником русского престола. А он презирал новую религию, насмехался над священниками, отлынивал от занятий русским языком и тосковал по своей родине. Одним словом, устранив на своем пути мекленбургский двор, представлявший в глазах народа немецкое влияние, Елизавета неожиданно выбрала в наследники другого немца. И невестой ему предлагает немку!

Невеста эта – из молодых, да ранняя по уму. Великий князь Петр встретил ее радостно, и она, конечно, благодарна ему за это, но он кажется ей по-детски наивным в высказываниях и непонятно, любит ли он ее. Ему приятно, что наконец-то у него есть подружка его возраста, с кем можно поболтать. «Довольно быстро я поняла, – напишет Екатерина в своих „Мемуарах“, – что он не уважал народ, править которым был призван, цеплялся за лютеранство, не любил русское окружение и вообще был еще совсем ребенком».

Вежливый интерес, проявленный со стороны Софии к беседе с ним, пробудил в нем доверие, и он признается, что находит ее очень милой как родственницу, но любит другую, мадемуазель Лопухину, к сожалению, изгнанную со двора после того, как ее матери, заподозренной в заговоре, отрезали язык и сослали в Сибирь. Он наивно признается, что охотно женился бы на мадемуазель Лопухиной, но смирился с тем, что придется жениться на ней, на Софи, раз так хочет тетушка. «Краснея, слушала я его речи о породнении и благодарила за преждевременное доверие, – напишет Екатерина, – но в глубине души удивлялась его неосторожности и неразумным высказываниям обо многом». Вот она и осведомлена. С точки зрения сердечных чувств ничего хорошего ждать ей не приходится. Она предвидела это, когда еще собиралась в Россию. Это путешествие – не для встречи с большой любовью, а во исполнение политических целей. Ей нет еще и пятнадцати, но, в отличие от матери, она не участвует в светском порхании и интригах, она готовится к будущему основательно, упорно и без шума. Прежде всего София поняла: чтобы понравиться императрице, привлечь на свою сторону знать, завоевать симпатии чиновного и мелкого люда, она должна стать столь же русской, как если бы родилась на этой земле. Если ее дурак кузен, великий князь Петр, настраивает против себя все окружение, вечно демонстрируя немецкие замашки, она старательно и успешно изучает русский язык и православие. Религиозным образованием ее занимается Симон Тодорский, умный и культурный священник-богослов, настоятель Ипатьевского монатыря. Он свободно владеет немецким и объясняет Софии, что православие не так уж далеко от лютеранской веры и что она не нарушит обещания, данного отцу, перейдя из одной религии в другую. А девушке только этого и нужно. Она считает, что Бог не может обидеться на нее из-за перемены обряда, когда речь идет о такой ставке, как корона Российской империи. Чтобы подготовить почву, София пишет отцу, что не существует противоречия в учениях между этими двумя религиями. Различен только «внешний обряд». Этот «внешний обряд», конечно, обескураживает ее немного своей восточной пышностью. Воспитанная в лютеранской строгости, она видит в этом царстве позолоты, благовоний, икон, свечей, коленопреклонений и возвышенных песнопений некое зрелище, необходимое ввиду «грубости народа», как она выражается. Но главное – это порыв души, а не обрядовые детали, окружающие переживаемое чувство. Христиан Август удивлен такой быстрой переменой и пишет дочери, что ей следует «подойти к этому испытанию серьезно», но она уже решила для себя, к какому берегу пристать.

Желание ее «обрусеть» так велико, что учитель русского языка Ададуров не нахвалится старанием ученицы.

Она упрашивает его продлить уроки по истечении отведенного времени. Ради совершенствования в знании языка София встает по ночам и в ночной рубашке, босиком усаживается перед тетрадками, чтобы заучить наизусть целые списки слов. Результат – простуда. Сперва мать ругает ее: «Ты притворяешься больной», – и велит не показывать болезнь придворным, которые только и ждут, когда у невесты великого князя проявится слабинка. Дочь послушна, но жар усиливается, она падает в обморок, и врачи признают острое воспаление легких. Жизнь принцессы в опасности. Тотчас в антифранцузском клане Бестужева оживает надежда. Если София умрет, можно будет предложить другую кандидатуру, угодную австро-британской коалиции. Но императрица утверждает, что в любом случае она не желает саксонской принцессы. И Брюммер доверительно сообщает Ла Шетарди, что «в случае печального исхода, которого можно ожидать», он уже принял меры и имеет в виду принцессу Дармштадтскую, «с очаровательной внешностью», которую предложил король Пруссии на случай, если принцесса Цербстская не подойдет.