Анри Труайя - Этаж шутов

– Понимаешь, сын, говорят, что Ее Величество любит людей молодых, а также игры и шутки. Вы с Натальей по всему ей подходите. Она обратит внимание на вас, а через вас на меня.

– Еще недавно ты меня уверял, что мы попадем к ней в немилость, потому что были в милости у покойной Анны Иоанновны, а также у недавней нашей правительницы Анны Леопольдовны.

– Оно и так, и не так! Все поменялось. Влечение души и тела нашей царицы, как теперь выяснилось, невозможно предугадать. Сначала она любила французов, потом сошлась с немцами, и это при том, что не доверяет ни тем ни другим. Значит, разум Ее Величества не в поводу у сердца. Так что надейся на лучшее. Вернее, будем вместе надеяться.

Эти путаные пророчества Пастухова не дошли до Васи, он посчитал их пустой болтовней. Ему было все равно, какой у царицы нрав, до той самой поры, пока она не вернулась в Петербург, пока дворец, доселе безлюдный и тихий, не наполнился мерным шумом двора, не засверкал ярким светом своих канделябров.

Вот что случилось три недели спустя после ее возвращения. В дом на Мойке, где в ожидании собственного жилья временно обретались Наталья и Вася, принесли коротенькую записку. Этим днем, к четырем часам пополудни, царица приглашала Васю вместе с женой на прием. Прием, весть о котором так восторженно приняли Евдокия и Пастухов и к которому Наталья, не разделяя их радости, кокетливо подбирала прическу и платье, страшил Васю загодя: ему предстояло вновь столкнуться с судьбой. Торопясь поскорее узнать неизбежное, он умолял Наталью поторопиться: лучше прийти минут за двадцать до назначенного им времени. Потом, томясь в приемной, Вася с завистью будет смотреть на жену, для которой время текло как обычно. В просторной приемной, всегда полной просителей, Вася с Натальей были одни. Наталья это заметила первой.

– Это хороший знак, – прошептала она, наклонившись к мужу, – еще одно доказательство особого интереса к нам со стороны государыни.

Вася не успел ей ответить. Перед ними уже склонился камергер, приглашая следовать за ним. С благоговейным трепетом, словно входил в церковь, Вася переступил порог царского кабинета. Он никогда не видел новой императрицы, разве только на тех картинках, которые ходили по городу перед ее коронацией. Елизавета Петровна сидела за рабочим столом. Расшитый золотом и серебром лиф малинового платья с избытком открывал молочной белизны грудь. Румяное полное лицо, яркие, словно спелая вишня, губы, взгляд прямой, но скорее чувственный, чем властный. Странно, она понравилась Васе. Обычно рассеянный, он разглядел сейчас в неприступной царице обыкновенную женщину из плоти и крови. Невольно сравнив ее с Анной Иоанновной, он чутьем угадал, что обе царицы, такие разные с виду, были похожи удивительной верой в безграничность монаршей власти, безмерностью аппетита к земным удовольствиям, изобретательностью по части жестокостей и полным отсутствием сострадания к подданным. Однако не в пример грубой, напыщенной Анне Иоанновне и даже Анне Леопольдовне, недавно отправленной с малолетним сыном и мужем в изгнание, Елизавета Петровна казалась более человечной, веселой и утонченной, более офранцуженной .

Она усадила их напротив себя и стала молча разглядывать. Заметив, что царицу больше интересует Наталья, Вася вспомнил ходившую по городу сплетню о сомнительных отношениях императрицы с некогда самой близкой своей подругой Юлианой Менгден. Но Ее Величество уже очнулась от молчаливого созерцания, громко заговорила – в отличие от Анны Иоанновны, без акцента, что Вася непроизвольно отнес ей в заслугу. Эта уж точно рождена на земле своих предков! Начало хорошее! Елизавета Петровна говорила спокойным приятным голосом. Она обратилась к Наталье, назвав ее не без умысла девичьей фамилией:

– Да ты, Наталья Сенявская, и в самом деле красавица! – сказала она. – Мне доподлинно известно, что до Васи ты многим кружила голову!

Заметно смущенная, Наталья опустила глаза, закраснелась, однако не растерялась, ответила:

– Если это и так, Ваше Величество, то я не придавала тому значения.

Елизавета Петровна нахмурилась.

– Почему же вышла за Васю? – сухо спросила она.

– Потому что… потому что мы полюбили друг друга, – пролепетала Наталья.

– А не потому ли, что сумасшедшая Анна Иоанновна решила развлечься?

– Напротив, Ваше Величество, она была благосклонна к нам.

– Настолько, что даже первую брачную ночь устроила вам в парилке! – брезгливо сказала царица.