Анри Труайя - Александр I

Дни идут, и Александр позволяет себе некоторые вольности, которые ошеломляют Елизавету. Обмен первыми поцелуями вполне в христианском духе происходит на Пасху, с разрешения императрицы и графини Шуваловой. После Пасхи Александр повторяет опыт, слегка коснувшись губ Елизаветы. Елизавета, очарованная и испуганная, сообщает матери: «Когда мы остались одни в моей комнате, он поцеловал меня, и я ответила на его поцелуи. И с тех пор я думаю, что он всегда будет меня целовать. Вы не можете себе представить, как странно мне кажется целовать мужчину, ведь он не мой отец и не мой дядя. И так странно, что он не царапает меня, как папа, своей бородой».

В конце лета Фредерика, сестра Елизаветы, возвращается в Карлсруэ, и Елизавета предается отчаянию: «Я одна, одна, совершенно одна, нет никого, с кем я могла бы делиться моими мыслями». Александр плачет вместе с ней: он тоже чувствует себя одиноким. Женитьба неизбежна, он с этим примирился и спрашивает себя, не совершает ли он ошибку. Но как пойти против воли этой ужасной бабушки, если на устах ее чарующая улыбка, а в глазах стальной блеск?

В этот час двор празднует подписание мира с Турцией. Празднества заканчиваются 15 сентября фейерверком. Сразу вслед за этим торжественно объявлено о бракосочетании. Оно совершается 28 сентября 1793 года в большой церкви Зимнего дворца. В разгар подготовки к этому событию отношения императрицы с сыном в конец разлаживаются, и великий князь Павел Петрович не желает присутствовать на церемонии. С трудом Марии Федоровне удается переубедить супруга, и он в последний момент меняет свое решение. Хмурый и злой, он стоит в нефе во главе своей семьи. Александра больно ранит эта враждебность, выставленная напоказ в столь важный для него день. Ему хочется видеть вокруг себя счастливые лица, а он читает на них зависть, подозрительность, расчет и затаенную злобу.

Для свадебного обряда он облачен в кафтан из серебряной парчи с бриллиантовыми пуговицами, грудь пересекает лента ордена Святого Андрея. Платье невесты из такой же серебряной парчи, расшитое бриллиантами и жемчугом. Венец над головой брата держит великий князь Константин, над головой невесты – граф Безбородко. По окончании обряда в Петропавловской крепости и Адмиралтействе палят пушки, во всех церквах звонят колокола. Непрерывный перезвон колоколов длится три дня, празднества – две недели. На второй день после венчания Елизавета под впечатлением свершившегося пишет матери: «Великий князь Александр, или мой муж – никак не могу привыкнуть к этому странному слову, – хочет добавить несколько слов». «Психея соединилась с Амуром», – говорит Екатерина принцу де Линю. А проницательный Ростопчин замечает: «Как бы этот брак не принес несчастья великому князю. Он так молод, а жена его так прекрасна».

Александр, вступив в брак, упивается своей преждевременно обретенной свободой. Ему кажется, что, став супругом, он переступил незримую черту, отделяющую детство с его зависимостью и обязательными уроками от положения взрослого человека, жизнь которого посвящена лишь наслаждениям. Лагарп продолжает заниматься с ним, но занятия происходят не в установленные часы и с большими перерывами. В Царском Селе для юной четы строят новый дворец. В Зимнем дворце роскошные покои переделаны по их вкусу. Спальня отделана в бело-розово-золотистых тонах. Гостиная, окна которой выходят на Неву, где, покачиваясь, стоят на якоре корабли, – в серебристо-голубых. У великокняжеской четы свой, хотя и небольшой двор, которым управляет опытная интриганка графиня Шувалова. Весь этот суетный и праздный мирок поглощен щегольством и развлечениями. Елизавета, захваченная круговоротом светской жизни, пишет матери: «Мы очень заняты, но ничего не делаем». И еще: «Всю неделю танцевали; начиная с понедельника, мы каждый день танцевали. Во вторник – бал у нас, танцевали даже вальс; вчера – костюмированный бал у придворной дамы императрицы, сегодня – театральное представление в Эрмитаже».

Суета придворной жизни и новая обстановка отвлекают Александра от занятий. Он совсем разленился. У него нет ни досуга, ни желания чему-нибудь учиться или что-нибудь читать. Когда Лагарп рекомендует ему несколько серьезных книг, которые были бы ему полезны, он обещает вечером приняться за них и тут же о них забывает. Туалеты, болтовня, игры привлекают его куда больше, чем скучные страницы объемистых трудов по истории, юриспруденции или политике. Он изысканно одет, утончен в манерах и самовлюбленно засматривается на свое отражение в зеркалах. Его юношеский нарциссизм расцветает от восторженных похвал, которыми его осыпают со всех сторон. Огорченный такой суетностью, Протасов заносит в дневник: «В течение октября и ноября поведение Александра Павловича не соответствовало моему ожиданию. Он прилепился к детским мелочам, а паче военным, и, следуя прежнему, подражал брату, шалил непрестанно с прислужниками в своем кабинете весьма непристойно. Всем таковым непристойностям, сходственным его летам, но не состоянию, была свидетельницею супруга. В рассуждении ее также поведение его высочества было ребяческим: много привязанности, но некоторый род грубости, не соответствующий нежности ее пола».