Кен Фоллетт: Столп огненный

На чувствах самого Неда отсутствие писем нисколько не сказывалось. Он слыхал, конечно, что люди говорят о юношеской влюбленности, и потому то и дело проверял себя, ожидая ощутить некие перемены; но те все не наступали. Стоило ему провести в Кале всего несколько недель, как кузина Тереза недвусмысленно дала понять, что он ей сильно нравится и она готова на все, чтобы это доказать. Однако Нед без малейшего труда устоял перед искушением. Он размышлял над этим, удивляясь сам себе, поскольку никогда прежде не упускал случая поцеловать красивую девчонку с круглыми грудками.

А сейчас его беспокоило кое-что еще. Отвергнув Терезу, он пребывал в уверенности, что его чувства к Марджери останутся неизменными, даже в разлуке, однако теперь он спрашивал себя, что произойдет, когда он ее увидит. Окажется ли Марджери во плоти столь же притягательной, как образ, засевший в памяти? Переживет ли их любовь воссоединение?

И что сталось с нею? Для четырнадцатилетней девушки год – длинный срок; да, ей уже пятнадцать, но это не имеет значения. Быть может, ее чувства остыли, когда прекратилась переписка. Быть может, она целовалась с кем-то другим у могилы приора Филиппа. Нед признавался себе, что страшно расстроится, если узнает, что она стала равнодушной к нему. И потом, если она по-прежнему его любит, сравнится ли настоящий Нед с теми чудесными воспоминаниями, какие оставались у Марджери?

Буря снова поутихла, и Уиллард увидел, что судно достигло западных предместий Кингсбриджа. По обоим берегам различались мастерские и прочие постройки, нуждавшиеся в обильном водотоке, – красильни, прядильни, бумажные мастерские и скотобойни. Все эти ремесла были весьма, так сказать, пахучими, а потому жилье на западных окраинах наверняка стоило дешево.

Впереди показался остров Прокаженных. Разумеется, название устарело, вот уже несколько столетий прокаженные на этом острове не появлялись. У ближней оконечности острова проступали очертания госпиталя Керис, основанного монахиней, что спасла город от Черной Смерти. Когда судно подошло ближе, Нед разглядел за госпиталем великолепные двойные арки моста Мерфина, соединявшего остров с северным и южным берегами. История любви Керис и Мерфина давно сделалась местным преданием, ее рассказывали зимними вечерами у очагов на протяжении поколений.

Суденышко приткнулось к пристани на многолюдной набережной. За минувший год этот город, похоже, не слишком-то изменился. Места вроде Кингсбриджа, как подумалось Неду, вообще меняются очень медленно, ибо соборы, мосты и госпитали строят с тем расчетом, чтобы они стояли вечно.

Через плечо Неда была переброшена дорожная сума, а шкипер судна вручил юноше вторую часть его имущества, деревянный сундучок со сменой одежды, парой пистолетов и горсткой книг. Нед принял сундучок, попрощался – и шагнул на набережную.

Он повернулся было в сторону большого, расположенного у воды каменного амбара, где его семейство обычно вело дела, но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал за спиной хорошо знакомый шотландский выговор:

– Ба, да это же наш Нед! С возвращением!

Голос принадлежал Джанет Файф, экономке его матери. Нед широко улыбнулся, обрадованный такой встречей.

– Я как раз рыбу покупала, твоей матушке на обед, – продолжала Джанет. Она всегда отличалась чрезмерной худобой, и потому казалось, будто она сделана из палок, но эта женщина обожала кормить других. – И тебе тоже перепадет, само собой. – Она окинула юношу любящим взором. – А ты изменился. Лицо подвытянулось, правда, зато плечи стали шире. Тетушка Бланш хорошо тебя кормила?

– Она-то кормила, а вот дядюшка Дик заставлял таскать камни.

– Это разве дело для школяра?

– Да я не против был.

– Малькольм! – позвала Джанет. – Малькольм, погляди, кто приехал!

Муж Джанет, носивший имя Малькольм, был конюхом семейства Уиллардов. Он подошел, заметно прихрамывая: лошадь лягнула его много лет назад, когда он был молод и не умел обращаться с животными.

Тепло пожав Неду руку, Малькольм сказал:

– Старый Желудь помер.

– Жаль, любимый конь моего брата. – Нед спрятал улыбку. Для Малькольма было вполне обыкновенно говорить сперва о животных, а потом уже о людях. – Как моя матушка?

– С хозяйкой все хорошо, хвала Господу, – ответил Малькольм. – И с твоим братом тоже вроде как. Сам знаешь, он не любитель писать, да и письма из Испании идут сюда месяц, а то и два. Давай-ка пособлю с твоим скарбом, юный Нед.