Вячеслав Шишков - Угрюм-река

– Эй! Люди! – закричал генерал, приподымаясь, и от ядреного удара в зад, как морской дельфин, колесом перекинулся через лакея. Туго натянутые на толстые ноги рейтузы генерала от напряжения мускулов лопнули.

Выскочили – в касках – перепуганные пожарные с веревками. Козла поймали. Генерал встал, отряхнулся, накинул на плечи шинель, хотел распушить пожарных и собственноручно застрелить козла, но, ни слова не сказав, последовал дальше. За ним, прихрамывая, лакей. За лакеем – собачка Клико с высунутым языком.

«Кха-тяф! Кха-тяф! Кха!» – замирало вдали.

А как спустились к реке, побледневший генерал вновь налился пунцовой краской и загромыхал тяжелым хохотом:

– Не угодно ли?.. Хо-хо-хо! Вернемся в город, вот моей Софи будет потеха. Только, чур, я первый расскажу...

– Слушаю-с, ваше превосходительство...

Гости меж тем подъезжали со всех сторон пачками. Из уездного города, кой-кто из губернского, из местных сел. Дороги пылили под копытами троек, пар, а то и просто верховых лошадок. Прибыли исправник, четыре купца, два пристава, трое лесничих, два доктора, два священника. Все – с женами. Это из уезда. Из губернии, наряду с крупным чиновным и коммерческим миром, приехал, вместо приглашенного архиерея, архимандрит Дионисий, человек средних лет, упитанный, веселый, относящийся к религии как к выгодному ремеслу. Еще были три знатнейших сибирских купца. У двоих отцы занимались когда-то разбоем, а третий, большеголовый старик, украшенный золотою медалью за какие-то доблести, в молодых годах сам был при большой дороге разбойником; он имел возле виска зарубцевавшийся шрам от удара в лоб шкворнем. Из Москвы прибыли именитые купцы Повторов и Страхеев. Из Петербурга – два крупных кредитора Прохора Петровича; оба из той группы столичных дельцов, которую так ловко оплел в Питере Иннокентий Филатыч, делец таежный. Купец Рябинин, как лопата тощий, с черной узенькой бородкой, тот, что председательствовал на печальной памяти «чашке чая». Другой купец, Семен Парфеныч Сахаров, бородатый старик старозаветного вида, – тот, что на «чашке чая» орал благим матом: «Мошенники вы с Громовым! Мерзавцы вы!» Они оба, здороваясь с Прохором Петровичем, сказали:

– Ох, и нагрел, и нагрел ты нас, дружок!..

– Простите великодушно, – улыбнулся в бороду Прохор. – Ведь я тогда в беспамятстве был после пожара...

– Как бы в беспамятстве, как бы после пожара, – упирая на слово «как бы» и смеясь, подхватил юркий просвещенный коммерсант Рябинин.

– Ох, уж это «как бы», – погрозил мастодонистый Сахаров пальцем с крупным бриллиантом.

– Вот она, статья-то, вот! – весело выхватил из кармана газетную вырезку Рябинин. – Везде «как бы» да «будто бы»... «будто бы сгорел», «будто бы разорился». А мы, дураки, и слюни распустили. Ха-ха-ха!.. Ну да ничего... Мы свое возьмем...

– Во-о-зьмем... Завсегда возьмем.

– Во-о-зьмем!..

Эта сквозь шутку угроза не особенно понравилась Прохору. «Не замышляют ли что-нибудь, черти? Ну, да если уж надеются взять с меня, так я-то с них вдесятеро сумею взять. Кожу с зубов сдеру».

Губернатор в тайге впервые. Когда он узнал, что его будут на медвежьей облаве охранять лучшие звероловы-медвежатники и, таким образом, нет ни малейшего шанса на опасность, генерал взбодрился и принял предложение с энтузиазмом. На вздохливые же запугивания Исидора Кумушкина: «Козлиное предзнаменованье, ваше превосходительство... Не к добру это... Не извольте ходить на охоту, вредно...» – генерал сказал:

– Брось, старик, ныть. Ты видал, как я курицу долбанул в хвост!

– А козел, ваше превосходительство, того чище изволил долбануть вашу милость. А вы на медведя хотите. Медведь не козел и не курица. Уж ежели мишка долбанет, то глазки закроете.

– Брось! Со мной стрелки, охрана.

– Как угодно, – поджал Исидор губы. – А только что я вашу милость не оставлю. Уж умирать, так вместе, ваше превосходительство. Советовал бы вам пред облавой причаститься, ваше превосходительство. Сохрани Бог! Ну и отчаянные вы!.. Эх, жаль, что нет здесь вашей мамзель Софи!..

– Хо-хо-хо... Воображаю. А она тебе нравится, старик?

– Да субтильнее их нет никого на свете, ваше превосходительство... – зажмурился, как кот, Исидор Кумушкин и сладко облизнулся. – Одни ручки чего стоят.

– Хо, ручки!.. Ты бы ее ножки посмотрел...

– Ку-у-да... – безнадежно крутнул лысой головой Исидор и весь собрался в сплошной поток смеющихся морщин. – Это вам по молодости лет...

– Да, да... – поднял плечи генерал, отставил по-геройски ногу и крутнул иссиня-черные усы. – Я еще совсем во цвете сил. Хо-хо!.. А ты мои штаны заштопал?