Владимир Ераносян: Заоблачный Царьград

– Сами! – подтвердила дружина.

– Если б мы с оглядкой смотрели на регента, мы бы прозябали в нищете в захваченных землях, наполненных молоком и медом! Мы пришли сюда, чтобы идти дальше! А не осесть у этих вонючих болот! Скоро, через год или два, наших воевод заменят бояре-льстецы, окружившие князя-регента и он променяет нас на них, как променял скандинавских богов, что водили нас к победам и склоняли многочисленные рати к нашим ногам, на богов славян! Не бывать этому!

– Не бывать! – в едином экстазе орали варяги, барабаня по щитам.

– Мы не допустим, чтобы регент прикрывался именем покойного конунга! И за нашей спиной собирал огромную армию! Эти мечи направлены против нас! Мы убьем Ингвара! Лишим Олега его защиты!

– Убьем Ингвара! – соглашались заведенные варяги, но даже в обезумевшей толпе некоторые отворачивали головы от столь очевидного вероломства, направленного против невинного княжича. Многие переглядывались, кто-то опускал взоры. Здесь пахло заговором.

– Но наш меч не коснется наследника конунга! Мы не посягнем на династию! – уловив настроение меньшинства, Свенельд смягчил риторику. – Мы просто не подставим свое плечо, когда предатели-славяне покусятся на жизнь отрока! Его смерть будет на регенте. Олег, только он, виноват в том, что доверился дикарям и поклонился чужим богам!

– Да! – ликовали дружинники Свенельда. Они хоть и были дикими и кровожадными убийцами, но никто из них не хотел убивать княжича лично…

И все-таки заговор состоялся. И это был хитроумный план, в котором с Игорем должны были расправиться давние враги варягов, уставшие от их поборов.

При благоприятном исходе покушения Свенельд, несмотря на сверхамбиции, не рассчитывал на трон в Киеве. Он желал одного: чтобы ему и его людям не докучали. А трон он добудет и в других землях! Без попечительства назойливого регента, который не сможет им управлять без герба Рюрика. Он всего лишь ярл, такой же и ничуть не выше!

…Все вотчины в период полюдья с поздней осени до самой весны должны были возмещать Олегу, регенту княжича Игоря, расходы на строительство флота, содержание дружины и киевского городища. Это ложилось тяжким бременем не только на ближние от Киева земли. Даже Новгород Великий платил триста гривен в год, что равнялось ста пятидесяти фунтам серебра.

Древляне, народ вольный и своенравный, роптали пуще всех. Нарастало недовольство. Ненависть витала в воздухе в их столице Коростене, обнесенном бревенчатым частоколом над неприступными рвами, грозя неповиновением и бунтом…

Неподалеку от Киева в тайном месте у опушки леса, окаймленном непроходимыми болотами, выставив посты и дозоры, встретились Свенельд, молодой воевода самой крупной после княжеской дружины, и правитель древлян, средний годами жестокий язычник по имени Мал.

Больше года назад Свенельд, заручившись грамотой с соколом на воске и вензелем Рюрика, обложил Мала и его племя непомерной по тем временам данью. И хотя сделал он это от имени Олега, до великого князя доходили лишь шкуры черных куниц искусных лесных звероловов, небогатых, по словам сборщика дани Свенельда, на ценности.

Остальная же мзда с древлянских дворов, не учтенная дружиной Олега и киевскими боярами, оседала в закромах хитрого воеводы. У древлян было чем поживиться. До прихода русичей именно они терзали соседей набегами, промышляли грабежами и воровали невест у миролюбивых полян. Серебро они закапывали в землю. И Свенельд, прознав сие, нащупал золотую жилу.

Удельные владыки – городские старейшины, науськиваемые жрецами, и знать, потерявшая вес и статус, искали способ избавиться от пришлых русов или хотя бы ослабить их гнет. Хотели вернуться к старым порядкам, когда можно было безнаказанно совершать набеги из дремучих лесов на беспечных полян. И не бояться княжеского суда, скорого на расправу.

Для этого древляне искали союза как в далекой Хазарии через агентов кагана, выведывающих слабину в русском княжестве, так и в окружении ненасытных варягов, надеясь на внутренние распри, подобные той, что случилась три зимы назад, когда спустившиеся по Днепру с Любича ладьи привезли в Киев смерть, сменив власть одних осевших в славянских землях варягов на других, в пользу малолетнего сына Рюрика при регентстве могущественного Олега.

И конечно же, древляне, уличи, вятичи, северяне, белые хорваты, все племена, что были притеснены, вооружались. В гончарных оборудовались кузницы, под волчьими шкурами охотничьей добычи прятались в зерновых амбарах и лесных острогах латы и кольчуги.