Александр Марков - Гроза над Цхинвалом

Ответить ему Алан не успел. Ворота заскрипели, и во дворе появился Кузя. Физиономию его украшал роскошный кровоподтек, руки Какишев держал за спиной. Впрочем, через мгновение Сенакоев понял, что ошибается – Кузя, с трудом передвигавший ноги, держался за задницу. Видимо, кто-то из преследователей удачно всадил ему ботинок прямо в копчик.

Учитель подошел к старухе, склонился к ней. Оказалось, что ведьма отлично умеет говорить не надрываясь. Алан пытался уловить, что она бормочет, но не сумел. Заметил только, как еще больше осунулось лицо Ревазова, перехватил его недобрый взгляд.

«Что же делать?» – билось в голове, но ответа на этот вопрос не было.

Наконец старуха замолчала. Ревазов аккуратно взял ее ссохшиеся пальцы в ладонь, бережно сжал их. Потом перевел взгляд на задержанных.

– Обыщите их, – приказал он.

Молодой ополченец, брезгливо морщась, обшарил карманы Какишева, извлек из них несколько золотых колец, цепочку, какой-то медальон…

«Откуда? – удивился Алан. – Неужели из домов, где мы были вчера? Во гад! А меня только что не шмонал…»

У самого Сенакоева с собой было сорок тысяч рублей новенькими пятитысячными купюрами – рука не поднялась оставить их дома, грели эти хрустящие банкноты душу Алана.

– По-моему, все ясно, – сказал ополченец, убирая отобранное в сумку.

«Это мое!» – чуть не завопил Алан, но вовремя прикусил язык.

– Так… – негромко произнес Ревазов. Помолчал, и снова прозвучало это же бессмысленное – Так…

– Идите… – учитель повел стволом автомата в сторону ворот.

«Куда? Зачем?» – хотел было спросить Сенакоев, но побоялся рассердить Хасана Николаевича и промолчал.

Так, молча, все вышли на улицу, только бабка-грузинка, из-за которой и началась вся эта заваруха, осталась во дворе.

– Туда… – Ревазов указал на стену полуразрушенного дома, бессмысленно торчавшую неподалеку.

– Э-э, мужики! – забеспокоился русский. – Вы чего?

– Так надо, – учитель строго посмотрел на него. – Это наше дело. Сами за все ответим.

– Ну, как знаете… – русский махнул рукой и отошел в сторону.

«Что происходит?» – Алан удивленно смотрел на Хасана Николаевича. Почему от сегодня так немногословен. Ни разу не вспомнил Родину, не спросил бывшего ученика, стыдится ли тот своего проступка?

Кузя мешком осел на землю, забился в пыли, неразборчиво вопя что-то. Брюки его потемнели, пыль прилипала к мокрым местам.

Ополченцы подхватили Какишева под руки, подтащили его к стене, бросили на груду обгоревших кирпичей. Кузя прикрыл голову руками, сжался в комок. Он что-то лепетал, захлебываясь собственными словами.

– Иди, – молодой ополченец подтолкнул Алана к подельнику.

«Класса на три после меня учился», – подумал Сенакоев, глядя на него. Возражать не стал – кто же, находясь в здравом уме, будет спорить с человеком, вооруженным автоматом?

Аккуратно переставляя ноги, чтобы ненароком не споткнуться, Алан подошел к Кузе, выпрямился, посмотрел на людей, отдающих ему приказы, и увидел черные стволы автоматов. Они разрастались, становились все больше, втягивая в себя весь окружающий мир: уютную лежанку в подвале, бесстыдно смеющуюся Зинаиду, вкусную еду, удобные вещи…

В то, что это происходит с ним, Алан Сенакоев так и не поверил. До самого последнего мгновения…

Сгорбившись, Хасан Ревазов шел по безлюдной, изуродованной войной улице. На душе было муторно. Учителю не хотелось ни вспоминать случившееся, ни думать о сделанном. Потом, все потом…

– Чего это она? – озабоченно дернул его за рукав молча шагавший рядом лейтенант.

– Что?

Ревазов обернулся. Старуха стояла у ворот и громко выкрикивала что-то. Хасан вслушался, быстро посмотрел на лейтенанта.

– Она говорит, что у нее в подвале лежит раненый русский…

Сергея поразило, что улицы города усыпаны осколками. Они были повсюду, чуть зарывшиеся в землю и поблескивающие на выщербленном асфальте. Поначалу он шел, глядя себе под ноги, стараясь не наступать на них, но осколков было слишком много, и они постоянно впивались в подошвы ботинок. Один застрял в протекторе. Сергей почувствовав это, остановился, присел, долго его раскачивал, наконец вытащил.

Он ошарашено обводил взглядом окружающее. Было ощущение, что они с оператором попали в совершенно другой мир, к которому еще нужно привыкнуть. Метрах в десяти от них чадил танк, его оторванная башня пробила дулом крышу автобусной остановки, да там и застряла.