Станислав Ивлев: Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В работе над версией очень важна ориентировка на местности. Мне импонирует, что теперь практически все исследователи стали ориентироваться на местности, исходя из моих доводов, хотя поначалу такие исследователи трагедии как Екатеринбургский центр НАВИГ и Рактин не верно, на мой взгляд, описывали обстоятельства поисков и находок. Подробней об этом ниже, где будет говориться про другие версии.

Действительно, очень трудно установить было, где север, а где юг, но это удалось делать. После установления сторон света, привязать овраг на местности стало легче. Это оказалось очень важно, потому что мало кому из исследователей удавалось прежде точно установить местонахождение оврага на местности. А от места расположения оврага зависели дальнейшие выводы, в том числе и по причинам летальной аварии туристов в этом распадке у склона горы Халатчахль и склона перевала Ауспия-Лозьва. Между палаткой и кедром находился овраг, по дну которого протекает ручей. Овраг тянется с юга на север в направлении как течёт ручей по его дну к четвертому притоку Лозьвы. На карте местности овраг, кедр оказывается вот тут:

Последние четыре трупа туристов находились в овраге на северо-запад от кедра. В заснеженном овраге. К началу поисков, к 26 февраля овраг уже засыпан снегом. Даже не заметно, что еще недавно тут был овраг. Видно лишь косогор, правый восточный берег ручья, который возвышался на высоту примерно 5–7 метров. Об этом показал поисковик Юрий Коптелов:

«На краю (далее склон был более крутой) мы увидели парные следы несколько пар, глубокие, на фирновом снегу. Они шли перпендикулярно скату палатки в долину притока р. Лозьвы. Мы переходили с левого берега долины на правый и примерно через 1,5 км уперлись в стенку, высотой метров 5–7, где ручей делал поворот влево. Перед нами была высота 880, а справа был перевал, который потом назвали пер. Дятлова. Мы лесенкой поднялись (в лоб) на эту стенку. Я слева, Михаил правее меня. Перед нами были редкие низкие березки и елки, а далее возвышалось большое дерево — кедр.»

(из материалов уголовного дела)

Вполне достоверным представляется тот факт, что Юрий Коптелов описал место предполагаемого падения туристов Золотарёва, Дубининой и Тибо-Бриньоля. С достоверностью можно предположить, что место, с которого, срезались пихты и берёзка для настила и есть те самые «редкие низкие берёзки и ёлки» из описания Коптелова. А поднимался Юрий Коптелов с Михаилом Шаравиным чуть правее от стены, где стена не такая высокая и более пологая, что делает подъём лесенкой на лыжах в лоб более возможным. Это как раз примерно напротив кедра.

Трупы последних 4 туристов были обнаружены под слоем снега толщиной 2–2,5 метра. Если учесть, что дно оврага 1 февраля еще не было занесено снегом, т. к. именно после 1 февраля свидетели отмечают большие снегопады и метели в районе хребта Поясовый Камень (их показания ниже), то падение на каменистое дно с кручи высотой 5–7 метров представляется очень опасным. Туристы сорвались с высокой стены, получили травмы при падении, были перемещены в южном направлении ближе к кедру, где был разожжён костёр, а после их гибели их замело в овраге снегом на всю глубину оврага. Когда их нашли на дне оврага в том месте, где нашли, склоны оврага в месте их обнаружения не давали повода подумать, что упав в этом месте, туристы могли получить столь тяжёлые травмы.

Вернемся к тому дню, который принято считать последним днём похода. Это первое февраля 1959 года. Согласно материалам уголовного дела, последняя запись в общем дневнике группы, которую выполнил сам Дятлов, датируется 31 января:

«31 января 1959 г. Сегодня погода немножко хуже — ветер (западный), снег (видимо, с елей) ибо небо совершенно чистое. Вышли относительно рано (около 10 утра). Идем по проторенному манси лыжному следу. (До сих пор мы шли по мансийской тропе, по которой не очень давно проехал на оленях охотник.) Вчера мы встретили, видимо, его ночевку, олени дальше не пошли, сам охотник не пошел по зарубках старой тропы, по его следу мы идем сейчас. Сегодня была удивительно хорошая ночевка, тепло и сухо, несмотря на низкую температуру (— 18° -24°). Идти сегодня особенно тяжело. След не видно, часто сбиваемся с него или идем ощупью. Таким образом проходим 1,5–2 км в час. Вырабатываем новые методы более производительной ходьбы. Первый сбрасывает рюкзак и идет 5 минут, после этого возвращается, отдыхает минут 10–15, после догоняет остальную часть группы. Так родился безостановочный способ прокладывания лыжни. Особенно тяжело при этом второму, который идет по лыжне, торенной первым, с рюкзаком. Постепенно отделяемся от Ауспии, подъем непрерывный, но довольно плавный. И вот кончились ели, пошел редкий березняк. Мы вышли на границу леса. Ветер западный, теплый пронзительный, скорость ветра подобна скорости воздуха при подъеме самолета. Наст, голые места. Об устройстве лобаза даже думать не приходиться. Около 4-х часов. Нужно выбирать ночлег. Спускаемся на юг — в долину Ауспии. Это видимо самое снегопадное место. Ветер небольшой по снегу 1,2–2 м толщиной. Усталые, измученные, принялись за устройство ночлега. Дров мало. Хилые сырые ели. Костер разводили на бревнах, неохота рыть яму. Ужинаем прямо в палатке. Тепло. Трудно представить подобный уют где-то на хребте, при пронзительном вое ветра, сотне километров от населенных пунктов.»