Иван Величко: Внимание, мины!

По прибытии в минную партию нам бросилось в глаза, что здесь еще не приступили к отработке тех задач, которые мы хорошо освоили на Черноморском флоте. Плохо было и с минами: все устаревших образцов.

Трудно поверить, что в 1932 году на Амурском плесе мы стреляли торпедами из деревянных торпедных аппаратов. Да их и нельзя было назвать аппаратами. Просто обыкновенная торпеда устанавливалась между двух бревен, стянутых металлической дугой. Примитивным был и прицел.

Стреляли по Заячьему острову. Выстреленные торпеды, пройдя два-три километра, выскакивали на пологий берег.

Моряки на шлюпке шли за ними. Руководил этой стрельбой старшина-торпедист Маркин.

Группа минеров занималась подрывным делом и постановкой мин на речных просторах, кроме этого, часто приходилось выделять матросов-минеров и торпедистов на всевозможные работы, которые проводились в связи с напряженной обстановкой на Дальнем Востоке.

Коллектив минной партии был небольшой. Командовал ею капитан 3 ранга Белов. Обязанности политрука выполнял капитан-лейтенант Мучнов. Но пробыл он у нас недолго, так как вскоре уехал учиться в академию. Остался за него старшина Мишин. Нелегко ему было, не хватало политических знаний, но своей добротой, чутким отношением — отнюдь не панибратством — он завоевал наше уважение и любовь.

Строевым старшиной был Галкин — требовательный командир, человек, любящий во всем четкость и пунктуальность. С минером Порфирием Полосухиным мы не только сблизились, но и крепко подружились.

Порфирий Порфирьевич Полосухин раньше служил на канонерской лодке «Красная Грузия». Общие знакомые, воспоминания о Черноморском флоте и помогли нашему сближению. Часто вместе бывали в увольнении.

Из самых значительных событий этого периода вспоминается митинг по поводу побед на трудовом фронте. На торжества приехал командующий Дальневосточным районом Василий Константинович Блюхер. Он тепло поздравил амурцев с трудовой победой, сказал, что наши мероприятия по укреплению обороны на Дальнем Востоке отрезвляют головы японских милитаристов. Если бы мы, подчеркивал Блюхер, не готовились к отражению возможной агрессии, враги давно бы ворвались в наш советский дом.

Мы видели, что правительство уделяет серьезное внимание укреплению флота на Дальнем Востоке. С Черного и Балтийского морей во Владивосток было направлено много военных моряков, высококвалифицированных рабочих, началась переброска новых образцов оружия, в том числе и минно-торпедного. На побережье Тихого океана сосредоточивалась авиация. Именно в эти годы на Амуре возник город Комсомольск. От Комсомольска до Советской Гавани прокладывалась железная дорога.

Таким образом на Дальнем Востоке создавался флот, укреплялись сухопутные войска и авиация. Эти меры были своевременными, о чем свидетельствовали события на Хасане. Японские милитаристы получили там хороший урок.

Командир минной партии капитан 3 ранга Белов много интересного рассказывал нам о Дальневосточном крае. Мы и сами видели, какими богатствами обладает этот замечательный район нашей страны. Появилась даже мысль: а не остаться ли здесь работать после демобилизации? Тем более что срок службы подходил к концу. Но тут возникла новая мечта, которая увлекла в просторы воздушного океана.

Как-то осенью мы с Полосухиным просматривали газеты. В «Известиях» наше внимание привлек снимок дирижабля. С интересом прочитали заметку о полетах воздухоплавателей.

— Вот бы полетать! — размечтался Порфирий. — Открою тебе секрет. Я ведь давно думаю о полетах. Особенно хочется прыгнуть с парашютом.

Полосухин рассказал, что побывать в воздухе ему довелось еще в 1927 году. Когда он жил в Свердловске, на его долю выпала удача выиграть по лотерейному билету десятиминутный полет над городом. Прыжок с парашютом он видел в 1929 году на Черноморском флоте. Тогда у него и появилось желание, как он выразился, проверить крепость своих нервов, бросившись с аэроплана вниз и потом, раскрыв над собой огромный зонт парашюта, медленно спускаться на землю.

Своими мечтами Полосухин увлек и меня. Но, казалось, эти мечты так и останутся мечтами. И каково же было наше удивление, когда через несколько дней в газете мы прочли объявление. В нем сообщалось, что в Москве открывается Высшая воздухоплавательная школа Гражданского воздушного флота. Сразу написали заявления и отправили их начальнику школы.