Георгий Гулиа - Жизнь и смерть Михаила Лермонтова

Словом, Михаилу Лермонтову отпуск разрешили.

И он поехал на север.

В последний раз.

Лермонтов возвращался в столицу на вершине своей прижизненной славы. Уже вышли две книги, которых вполне хватило, чтобы вознести его на русский Парнас.

Едет он на север, снова пересчитывая поверстные столбы до боли знакомой дороги. Какие же мысли роились в его голове на этот раз? Мы можем составить общее представление по его стихам. Только стихи его являются самыми ценными и самыми точными свидетельствами того, что творилось в душе поэта.

«Поедешь скоро ты домой: смотри ж… Да что? моей судьбой, сказать по правде, очень никто не озабочен».

Эти стихи вполне можно отнести к их автору. Разве что следует внести одну поправку: только один человек озабочен его судьбою – Елизавета Алексеевна. Она очень и очень озабочена! Она готовится к поездке на свидание со своим внуком в Петербурге. Однако из-за ранней распутицы отъезд ее из Тархан задерживается…

Едет прославленный поэт. И как это ни удивительно – не оказывают ему чрезвычайных почестей. А почему? Если любого епископа церквушки на Руси встречали колокольным звоном, то почему бы не сделать хотя бы этого для Лермонтова?

Города и веси проходят один за другим перед его печальным взором, а перезвона не слышно.

«Люблю отчизну я, но странною любовью!.. Но я люблю – за что, не знаю сам – ее степей холодное молчанье, ее лесов безбрежных колыханье, разливы рек ее, подобные морям…»

Едет поэт по Руси, и в сердце его все горячее закипает любовь к родным просторам, где все как бы создано для счастья человека и где так мало его «в краю родном».

Едет поэт на север, все на север…

«На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна и дремлет, качаясь, и снегом сыпучим одета, как ризой, она…»

Едет великий поэт России, а на сердце – недобрые предчувствия. Горькие думы не дают покоя. Что делать ему дальше? Вымаливать прошенье? Уйти в отставку?

Все тверже решимость уйти из армии, уйти в отставку и всецело заняться литературой. Может быть, даже издавать журнал. Вместе с Краевским, может быть.

«Провозглашать я стал любви и правды чистые ученья: в меня все ближние мои бросали бешено каменья…» «Из дальней, чуждой стороны он к нам заброшен был судьбою; он ищет славы и войны, – и что ж он мог найти с тобою?..»

И это он тоже о себе. Почти наверняка.

А дорога не кончается. Поверстные столбы похожи один на другой. Что же ждет поэта впереди?

Воистину: «На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна…»

Если мысленно представить себе карту путешествий Лермонтова, то в глаза невольно бросится неукоснительное постоянство маршрута. Судите сами. В детские годы – Тарханы – Кавказ. В юношестве – Тарханы – Москва, через Тамбов и Тулу или через Рязань. В пору молодости – Петербург – Москва – Кавказ. И снова: Петербург – Москва – Кавказ. И снова: Петербург – Москва – Кавказ. В том или другом направлении. Только однажды был сделан небольшой крюк – в имение Михаила Глебова.

Маршруты однообразные, но сколько разных мыслей и замечательных образов, так не похожих друг на друга! Боярин Орша и Хаджи Абрек, Печорин и Казбич, Азамат и Бэла, Грушницкий и опричник царя Ивана, Демон и Арбенин, Нина и Вера… Разве всех перечтешь в один присест, в одной не очень длинной фразе? Как видно, поэзия не зависит от пестроты маршрута. Есть у меня друзья, которые ездят в разные страны, но страны эти и люди их едва ли оставили отпечаток на душе. Может быть, прав был Лермонтов, когда советовал Шан-Гирею не ехать в Америку, но собираться на Кавказ. Впрочем, даже советы Лермонтова могут не прийтись «в жилу» иному, пусть более скромному нынешнему поэту. Поэзия – вещь удивительная и странная. Здесь меньше всего действуют советы «полезные» и, тем более, универсальные.

«…Начну с того, что объясню тайну моего отпуска: бабушка просила о прощении моем, а мне дали отпуск…» Так начиналось письмо Лермонтова к Александру Бибикову на Кавказ. Оно было писано в конце февраля 1841 года. А прибыл поэт в столицу 7 и 8 февраля. Официальная мотивировка известна: свидание с бабушкой. Однако бабушка все-таки не смогла прибыть вовремя из-за ранней распутицы: надо же было ехать от Тархан до Петербурга – расстояние немалое!

Но как понимать одну фразу в воспоминаниях Шан-Гирея? Вот она: «Лермонтов получил отпуск и к новому 1841 году вместе с бабушкой возвратился в Петербург». «Вместе с бабушкой…» Это никак не вяжется с утверждением графини Ростопчиной: «…По горькой насмешке судьбы г-жа Арсеньева, проживавшая в отдаленной губернии, не могла с ним съехаться из-за дурного состояния дорог, происшедшего от преждевременной распутицы».