Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

— Я Ифит, Ифит, Ифит, Ифит, Ифит!

Бут испустил жуткий крик и прыгнул за борт, чтобы спастись от Ифита, ибо духи не смеют соваться в соленую воду, разве что — в лодке или на плоту, и как можно быстрее поплыл прочь, к западу. Навплий крикнул, чтобы он вернулся, и когда Бут только поплыл быстрее, изменил курс и погнался за ним. Между тем нимфы, больше позабавившиеся, чем раздраженные, воззвали к своей Богине, и густой морской туман сразу же окутал «Арго»; они же продолжали петь свою священную песню при ярком солнечном свете на пляже, а любопытные глаза Идаса были обмануты. В тумане Навплий остановил корабль, опасаясь налететь на Бута. Он разбудил Медею и поведал ей, что случилось. Она сразу же выкрикнула свое приветствие нимфам и попросила их взмолиться Богине, чтобы та рассеяла туман, что они охотно сделали, когда узнали, кто к ним обращается. Бут пропал и никогда больше вновь не ступал на борт «Арго». Однако он не утонул; ибо несколько часов спустя проходившее мимо судно подобрало его, изнуренного, но все еще державшегося на воде, и доставило к Лилибеуму, самой западной оконечности Сицилии. Там он нашел мед столь дивного качества, что оставался гостем коллегии нимф на горе Эрикс весь остаток своей жизни. Он не страшился больше духа Ифита, так как отрубил себе указательный палец, чтобы его умилостивить, он также стал отцом множества замечательных детей, рожденных нимфами, и благословлял несчастье, которое его туда привело.

В Агригентуме Медея вручила дары Кирки Главной Нимфе Кокала, которая поцеловала гостью и показала ей ту самую движущуюся статую Богини, которую создал Дедал. Они долго беседовали вдвоем внутри святилища, пока аргонавты снаружи пировали в тени отягощенных плодами яблонь. Именно тогда Мелеагр растворил тайное снадобье, которое дала ему Кирка в аталантиной чаше медовой воды. Отведай Аталанта этого питья, она полюбила бы его так страстно, что позабыла бы обо всякой скромности, и даже о своей верности Артемиде. Но зоркий Линкей, заметив действия Мелеагра, как бы случайно опрокинул чашу. Затем, отведя в сторону Мелеагра, Линкей прошептал ему в ухо: «Товарищ, не затевай ссоры с Артемидой, умоляю тебя!» Так одержимый любовью Мелеагр был приведен в чувство, но Аталанта не простила ему его ревности и отнюдь не товарищеских насмешек над Меланионом.

Наконец «Арго» мог повернуть к дому. Дул попутный западный ветер, когда они плыли обратно вдоль южного побережья Сицилии, но как только отошли от мыса Пахинон, поднялся свирепый северо-восточный ветер, взвихривший поверхность Сицилийского моря. Навплий посоветовал Ясону бежать по ветру и найти убежище в гавани Мальты, где есть хорошая якорная стоянка. Ясон согласился, но в силу какой-то ошибки Анкей Большой взял слишком к востоку и прошел в неясном свете мимо Мальты, а Линкей в то время, к несчастью, спал. Они шли всю ночь по неописуемо бурному морю, каждый час боясь, что он — последний. Утро не принесло облегчения, а только усилило тревогу. В «Арго» открылась течь после столь напряженной борьбы с волнами, и Аргус потребовал веревок, чтобы связать корабль, что было сделано с большим трудом среди огромных волн.

Аргус сказал Навплию:

— Течь — в том самом месте, в котором мы чинили корабль в Теосе; дерево пришлось мне не по вкусу, но ничего получше там было не раздобыть. Мы должны поспешить к ближайшему берегу, а между тем черпать воду, спасая жизнь, но сперва — выбросить за борт все, кроме самого необходимого.

Ясон приказал разгрузить корабль, но никто не желал выбрасывать богатые доспехи или мешки золотого песка в ненасытные волны. Пока они колебались, Авгий вскричал:

— Эй, товарищи, давайте-ка выбросим за борт кувшины с водой. Они — самое тяжелое на корабле!

Так и было сделано, но они сохранили немного пресной воды, запасенной в золотых и серебряных сосудах.

То были ужасные дни и ночи, ибо никто и глаз не сомкнул, а двенадцать феакских подруг невесты так страшно страдали от морской болезни, что умоляли свою госпожу вышвырнуть их за борт следом за кувшинами с водой и положить тем самым конец их мукам.

Наконец кто-то вспомнил Самофракийские Мистерии и предложил воззвать к Триединой Богине, дабы она уменьшила силу ветра. Тогда Мопс попытался воззвать к ней так, как его учили Дактили, но в присутствии такого множества непосвященных, он не мог вспомнить в точности слов заклинания, равно как и кто-либо другой; казалось, Богиня умышленно затуманила им разум. Тогда Ясон попросил Медею умилостивить Богиню, но Медея лежала пластом, страдая от морской болезни, только и могла, что простонать в ответ. И вот они прошли мимо скалистого острова Лампедуса, вдоль берегов которого ослепительно белели огромные полосы прибоя; но Навплий принял остров за Пантелларию, которая лежит в одном дне пути к северу, а поэтому сбился в расчетах. Теперь на «Арго» обрушились волны еще мощней прежних, от них ржавело оружие аргонавтов, одежда испортилась и они, не переставая, черпали воду, пока им не начало казаться, что они переломятся пополам от напряжения.