Роберт Грейвз - Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 5. Золотое руно

Если бы ораторствовал любой другой аргонавт, кроме словоохотливого Идаса, его товарищи могли бы к нему прислушаться и пересмотреть свое решение; но поскольку это был Идас, они вообще не обратили на него внимания.

Вскоре они стали не спеша грести по течению, протока была грязной, и кое-где тростники мешали проходить, но немного времени прошло, прежде чем они оказались в озере около двух миль шириной, гладь которого не нарушали ни острова, ни тростниковые отмели. Они пересекли его, надеясь обнаружить скрытый выход у южного берега, но ничего не нашли и поплыли обратно вдоль поросшего тростником восточного берега, все еще веря, что вода, которая впадает в озеро из Фенхелева, должна также где-то из него вытекать. Они все еще громко обсуждали вопрос, когда сперва пять, а затем еще шесть кораблей колхов просунули нос в озеро сквозь тростниковую отмель как раз перед ними. Встав полумесяцем, они заперли в озере «Арго», не оставив и надежды на бегство.

Как только царь Апсирт обнаружил, что «Арго» от него ускользнул, он бросил в дрейф и поставил на якорь всю свою флотилию, кроме двух кораблей, опять посланных им вверх по течению к излучине, за которой в последний раз видели «Арго»; приказав командирам осмотреть все тамошние тростниковые отмели, притоки или заводи и немедленно доложить ему, как только будет найден какой-то след. Вскоре один из них, обыскивая протоку, в которую вступил «Арго», наткнулся на недавно сломанные тростники и отпечаток весла на илистой отмели. Он поспешно вернулся к Апсирту с докладом и прибыл как раз тогда, когда вторая флотилия колхов под командованием вице-адмирала Диктиса поднялась на веслах из моря. Диктис хорошо знал реку и, когда услыхал доклад командира, поспешил к Апсирту и, указав вниз по течению, нетерпеливо сказал:

— Твое Величество, приток, который виден вон там, впадающий в реку справа, ниже зарослей ив, выходит из широкого озера, называющегося Журавлиным, в которое, очевидно, вошли греки; и это — единственный вход туда. Если мы поднимемся по притоку до самого озера, мы поймаем их в ловушку.

Именно так и случилось.

Теперь, когда «Арго» попался, Апсирт стал вести себя осторожно. Он приказал всем колхам держать оружие наготове, но не применять его, пока не протрубят сигнал к атаке. Он надеялся, что Ясон безоговорочно капитулирует после недолгих переговоров. Аргонавты внешне хранили спокойствие, но холодное веяние рока проникло в их души, когда они потянулись за оружием и стали надевать шлемы да панцири. Все устремили глаза на Ясона, но он трусливо пробормотал:

— Что я могу сказать? Что я могу сделать, добрые товарищи? Я не могу снова с честью вручить царевну Медею ее брату после священных клятв, которые ей дал; а если я откажусь, он нас всех перебьет.

— Это — чистая правда, — сказал Авгий негромким и торопливым голосом, чтобы Медея его не услышала. — Однако, как я понимаю, мы явились в Колхиду только по двум причинам: чтобы захоронить кости Фрикса и чтобы вернуть Руно. Кости должным образом захоронены, и Руно мы захватили; но мы и надеяться не можем благополучно доставить его домой, если не вернем эту деву отцу, из-под опеки которого Ясон ее похитил. К счастью, она все еще девица, или я так полагаю, и какие бы клятвы любви ни давал ей Ясон, это не должно нас сильно беспокоить. Мы сможем, если понадобится лишить его звания капитана и действовать, исходя из своих интересов. Мы можем сообщить Апсирту, что если он позволит нам оставить себе Руно, мы отдадим взамен Медею, но если он нам откажет, убьем ее без жалости. Он дважды подумает, прежде чем нам отказать, потому что если ему не удастся привезти Медею домой, албанец Стир, несомненно, заподозрит Ээта в двурушничестве и затеет войну с Колхидой, чтобы отомстить за свою честь.

Вестник Эхион устремил на Авгия суровый взор, говоря:

— Умоляю тебя, молчи, царь Авгий, и предоставь разрешить это дело людям, у которых опыта побольше твоего. Или у тебя стыда нет? Твоя лень и невежество — причина нашего нынешнего затруднительного положения. — Затем спросил Ясона: — Благороднейший Ясон, даешь ли ты мне позволение говорить от твоего имени и от имени всех нас?

Ясон сказал:

— Постарайся, как сможешь. Но я думаю, что дело безнадежно.

Тогда Эхион наклонился, чтобы шепнуть на ухо Медее:

— Милостивая госпожа, не принимай близко к сердцу никакие лживые слова о тебе, которые может вложить сегодня мне в уста мой отец Гермес. Мы, греки, любим и почитаем тебя, и никогда не отдадим твоему брату, даже если станем говорить противоположное во время переговоров.