Геза Гардони - Звезды Эгера

Теперь турка хорошо было видно. Смуглый человек с костлявым лицом. На плечах у него светло-коричневый плащ, на голове островерхий белый колпак. Один глаз завязан белым платком, вторым он разглядывал привязанного к дереву серого коня. Конь ему не понравился — это видно было по лицу турка, — и все же он отвязал его.

Куда больше пригодился бы турку мальчик, которого он видел на коне. На мальчиков спрос хороший. На константинопольском невольничьем рынке за него втрое дадут. Но парнишки нет нигде.

Турок заглянул за деревья, осмотрел ветки, потом крикнул по-венгерски:

— Мальчик, где ты? Выйди, дружочек! Я дам тебе инжиру… Не бойся, иди сюда!

Но ребенок не показывался.

— Да выйди же! Не бойся, я тебя не трону… Не хочешь, значит, выйти? Тогда я уведу твоего коня.

Он на самом деле взял обоих коней за поводья и скрылся с ними среди деревьев.

Дети, побледнев, молча слушали турка. Никакими обещаниями инжира не разогнать было их ужаса. Слишком часто слышали они дома: «Вот турок тебя заберет!» — и разные страшные сказки о турках. Приманками их не возьмешь! Но когда турок пригрозил, что уведет коня, Герге пошевельнулся. Он взглянул на Эвицу, точно ожидая от нее совета. Лицо его исказилось, будто он наступил на колючку.

Серого уводят! Что скажут дома, если он вернется без коня?

Но малышка Эва оставила без ответа все его сомнения. Белая как полотно, сжалась она возле него в комочек, и большие кошачьи ее глаза от ужаса подернулись слезами.

А Серый уходил. Герге слышал крупные, ленивые шаги своего коня. Сухая листва однозвучно шуршала под копытами. Стало быть, турок и вправду уводил коня.

— Серый… — всхлипнул Герге, и уголки его губ опустились.

Он поднял голову.

Уходит Серый, уходит. Валежник так и трещал у него под копытами… О, глупый!..

И вот уже страха как не бывало. Гергей вскочил и голышом понесся вслед за похитителем.

— Дядя! — крикнул он, дрожа. — Дядя турок!

Турок остановился, ухмыльнулся.

Ой, какой уродина! Оскалился, словно укусить хочет.

— Дядя, отдай Серого… — пролепетал Гергей сквозь слезы. — Серый-то наш конь…

И мальчик остановился шагах в двадцати от турка.

— А коли ваш, иди сюда, — ответил турок, — и возьми его.

Он кинул повод Серого.

Ребенок видел сейчас только своего коня, и когда тот нехотя тронулся с места, Гергей подскочил к нему и схватил за повод.

В тот же миг схватили и его самого. Большая, сильная рука турка сжала тонкую голую ручонку, и мальчик взлетел на гнедого коня, прямо в седло.

Герге завизжал.

— Цыц! — гаркнул турок, выхватив кинжал.

Но Герге кричал еще истошнее:

— Вицушка! Вицушка!

Турок обернулся посмотреть, кого зовет мальчик. Рука его сжала кинжал.

Когда же из травы высунулся второй голенький ребенок, турок сунул кинжал в ножны и улыбнулся.

— Иди, иди сюда, — сказал он, — я тебя не трону. — И, потянув коней за поводья, направился к девочке.

Герге попытался слезть с коня, но турок звонко шлепнул его по спине. Герге заревел, однако остался на месте, а турок, бросив коней, побежал за девочкой.

Бедняжка Вица и рада бы убежать, да ножки у нее короткие, а трава высокая. Она споткнулась, упала и мгновение спустя визжала и билась в руках турка.

— Цыц! — шлепнул ее турок. — Цыц, молчи! А то я тебя съем. Гам-гам!

Девочка умолкла, и только сердечко ее колотилось, точно у воробышка, зажатого в руке.

Но когда подошли к лошадям, девочка снова закричала:

— Папочка! Папа!

Тому, кто попал в беду, всегда ведь кажется, что вопль его будет услышан и в самой дальней дали.

Герге тоже тер кулаками глаза и ревел во весь голос:

— Я пойду домой! Я хочу домой!

— Молчи, поганый ублюдок! — заорал на него турок. — Вот сейчас разорву тебя пополам!

И он угрожающе потряс кулаком.

Дети притихли. Девочка была почти в беспамятстве от страха. Герге сидел на гнедом турка и тихонько всхлипывал.

Они тронулись в путь.

Выехали из леса. Герге видел, как вверх по дороге через Мечек тянутся обозы и рядом с ними скачут верхом пестро наряженные турки — конные акынджи [3], идут пешие асабы [4], наемники в разношерстной одежде. Сидя на быстрых низкорослых лошадках, всадники скакали к Печу.

Люди, шедшие впереди, сопровождали около десяти повозок и телег. На телегах в беспорядке навалены были перины, одеяла, покрывала, шкафы, кровати, бочки, стулья, звериные шкуры и мешки с зерном. Рядом с телегами, скорбно опустив голову, плелись невольники. Руки у них были закручены за спину, ноги скованы цепями.