Давид Гроссман - Львиный мед. Повесть о Самсоне

13. И сказала Далида Самсону: все ты обманываешь меня и говоришь мне ложь; скажи мне, чем бы связать тебя? Он сказал ей: если ты воткешь семь кос головы моей в ткань [и прибьешь ее гвоздем к ткальной колоде].

14. и прикрепила их к колоде, и сказала ему: Филистимляне [идут] на тебя, Самсон! Он пробудился от сна своего и выдернул ткальную колоду вместе с тканью.

15. И сказала ему [Далида]: как же ты говоришь: «люблю тебя», а сердце твое не со мною? вот, ты трижды обманул меня, и не сказал мне, в чем великая сила твоя.

16. И как она словами своими тяготила его всякий день и мучила его, то душе его тяжело стало до смерти.

17. И он открыл ей все сердце свое, и сказал ей: бритва не касалась головы моей, ибо я назорей Божий от чрева матери моей; если же остричь меня, то отступит от меня сила моя; я сделаюсь слаб и буду, как прочие люди.

18. Далида, видя, что он открыл ей все сердце свое, послала и звала владельцев Филистимских, сказав им: идите теперь; он открыл мне все сердце свое. И пришли к ней владельцы Филистимские ,и принесли серебро в руках своих.

19. И усыпила его [Далида] на коленях своих, и призвала человека, и велела ему остричь семь кос головы его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его.

20. Она сказала: Филистимляне [идут] на тебя, Самсон! Он пробудился от сна своего, и сказал: пойду, как и прежде, и освобожусь. А не знал, что Господь отступил от него.

21. Филистимляне взяли его и выкололи ему глаза, привели его в Газу и оковали его двумя медными цепями, и он молол в доме узников.

22. Между тем волосы на голове его начали расти, где они были острижены.

23. Владельцы Филистимские собрались, чтобы принести великую жертву Дагону, богу своему, и повеселиться, и сказали: бог наш предал Самсона, врага нашего, в руки наши.

24. Также и народ, видя его, прославлял бога своего, говоря: бог наш предал в руки наши врага нашего и опустошителя земли нашей, который побил многих из нас.

25. И когда развеселилось сердце их, сказали: позовите Самсона, пусть он позабавит нас. И призвали Самсона из дома узников, и он забавлял их, и поставили его между столбами.

26. И сказал Самсон отроку, который водил его за руку: подведи меня, чтобы ощупать мне столбы, на которых утвержден дом, и прислониться к ним.

27. Дом же был полон мужчин и женщин; там были все владельцы Филистимские, и на кровле было до трех тысяч мужчин и женщин, смотревших на забавляющего [их] Самсона.

28. И воззвал Самсон к Господу и сказал: Господи Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отмстить Филистимлянам за два глаза мои.

29. И сдвинул Самсон с места два средних столба, на которых утвержден был дом, упершись в них, в один правою рукою своею, а в другой левою.

30. И сказал Самсон: умри, душа моя, с Филистимлянами! И уперся [всею] силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил [Самсон] при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей.

31. И пришли братья его и весь дом отца его, и взяли его, и пошли и похоронили его между Цорою и Естаолом, во гробе Маноя, отца его. Он был судьею Израиля двадцать лет.

Назорей (от др. — евр. назар — «отказываться, воздерживаться, дать обет») — проповедники-аскеты в Древнем Израиле, соблюдавшие ряд ограничений. — Примеч. ред.

Разумеется, Ветхий Завет подает историю Самсона скорее как «драму судеб», нежели «драму характеров», но манера, в которой описаны герои этого рассказа, в особенности личность Самсона, не может не навести современного читателя, опирающегося на взгляды и нормы собственной эпохи, на мысль о переплетении — столкновении и взаимном оплодотворении — «судьбы» с «характером». Более того, чем далее разворачивается рассказ, тем яснее становится, что именно характер Самсона стал препятствием к тому, чтобы он исполнил предписанное ему судьбой. — Примеч. автора.

«Назир» (ивр.) — «назорей, монах»; «недер» (ивр.) — «обет»; «зар» (ивр.) — «чужак». — Примеч. перев.

«Брахот», 61, 71. — Примеч. автора.

Яир Закович в своей книге «Жизнь Самсона» отмечает, что Маной называет здесь жену «сия женщина»: прозвище, в котором слышится отчужденность, связанная с подозрениями. И первый человек, Адам, испытавший неприязнь к жене своей Еве после того, как та совратила его вкусить от плода древа познания, говорит Господу: «…жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел» (Быт. 3:12). В связи с этим отметим, что Иосиф Флавий утверждает: «…будучи безумно влюблен в свою жену, Маной вместе с тем отличался крайнею к ней ревностью» (Иосиф Флавий. «Иудейские древности», 8). — Примеч. автора.