Виктор Юнак - Дань кровью [Роман]

Оба войска остановились на огромном поле в километре друг от друга. Их разделяла почти пересыхающая летом речушка. Они хорошо видели, что делается в противоборствующем стане. Симеон, глядя на белый шатер Уроша, сжимал кулаки в бессильной ярости. То же самое делал и Брюкнер, наблюдая за тем, как вернувшийся из Дубровника специально для этого похода Пальман скакал от одного своего полка к другому, указывая своей железной рукой в сторону лагеря Симеона.

Тактика Уроша была простой: имея трехкратный численный перевес над армией Симеона, он предоставил противнику право первого удара. На военном совете в присутствии императора было решено дать возможность Симеону наступать (что для него, если он хотел победить, было единственно верным) с тем, чтобы он раскрылся. А в открытом бою главное слово должны были сказать рыцари Пальмана. Поэтому армия Уроша выстроилась в бесконечную (и в длину, и в глубину) линию и спокойно ждала. Ждал и Симеон. Ждал и не мог понять, почему не наступает противник. Ропот прошелся по рядам ратников Симеона. Они требовали сигнала к бою. Симеон же, казалось, ничего не замечал. Он наконец понял замысел Урошевых воевод, и это его еще больше злило, так как он не хотел начинать бой первым. День клонился к вечеру. И та, и другая стороны бездействовали. Но если воины Уроша имели возможность подменять друг друга и таким образом отдыхать, то Симеон своим ратникам такой возможности не давал, так как боялся, что именно в момент подобной пересменки и двинется на него вся эта лавина щитов и копий, остановить которую уже будет невозможно. Причем и самому Симеону приходилось постоянно бодрствовать, ибо он не без основания считал, что его сонным может поднять на копья его же собственная озверевшая от жары и усталости армия. Так и стояли оба войска друг против Друга день, ночь и еще полдня. После полудня, так и не решившись развязать бой, Симеон приказал отступить. Это было полным его поражением и признанием неправомерности собственных притязаний на сербский престол. Урош ликовал. И второй натиск врагов империи (первым он считал заговор Кантакузина) ему удалось остановить, что говорило о еще довольно крепком организме Сербской империи.

Но если соплеменники отвернулись от Синиши, то судьба по-прежнему благоволила ему. Из-за своей беспощадной политики по отношению к албанцам деспот Никифор Орсини стал терять почву под ногами. Ему становилось все труднее бороться с этим упорным и упрямым народом. К тому же сербы становились все смелее и наглее. Он чувствовал, что скоро должна наступить развязка, и, возможно, не в его пользу. И только Мария, верная и преданная его супруга, родная сестра Матвея Кантакузина, как могла, утешала и старалась поднять его боевой дух. Но Никифор понимал, что жена — союзник хоть и верный, но слабый, если не сказать — беспомощный. А ему сейчас нужны были сильные союзники. И он начал их искать в стане своих врагов. Стратилат, его первый советник, нашел для него самый короткий путь к союзу, который, впрочем, не был устлан розами, ибо требовал ломки многих, нерушимых ранее преград. Стратилат предложил Никифору посвататься к сестре царицы Елены Феодоре. Женитьба на ней позволила бы ему упрочить свои позиции в Фессалии и Акарнании, поскольку в таком случае сербы перестали бы на него нападать. Кроме того, это несколько усмирило бы и албанцев. Первой почувствовала перемену в Никифоре его супруга Мария. Никогда не позволявший себе возвышать на нее голос, он вдруг стал с ней суров и всякий раз раздражался при ее виде.

Когда Никифор получил известие, что его гонцы успешно ведут переговоры о браке с царицей Еленой, он велел жене отбыть срочно в Арту, город в Акарнании, архонту же Арты приказал держать свою супругу в строгости и не позволять ей общаться с миром. Однако Мария вызнала причину своей опалы. Все еще любя мужа, она послала Никифору письмо с покаянием в тайной надежде, что все еще образуется. Но было уже поздно — Никифор подписал соглашение, что он свою супругу передает сербам, а сам будет венчаться с Феодорой.

Албанцам это послужило основательным поводом для нового давления на деспота. Они взяли Марию под свою защиту, помогли ей переправиться на Пелопоннес к ее брату, деспоту Мануилу Кантакузину. По дороге туда ее с восторгом приветствовали албанцы. Вскоре они решительно потребовали, чтобы Никифор отказался от брака с Феодорой и вернул законную жену. Растерявшийся, заметавшийся Никифор вынужден был в конце концов согласиться на это. Но смертный час его был уже близок. Летом 1359 года под Ахелоем произошла решительная схватка деспота Никифора Орсини с албанцами. Всю свою силу и злость бросил он в этот день в бой. Но его сила столкнулась с другой силой, а злость с яростью. И деспот был убит.