Ахмед Боков - Сыновья Беки

– А Митя? – спросил, наконец, Хасан. – Как он?

– Митя был в другой камере. Когда красные приблизились к Екатериноградской, бичераховцы, отступая, погнали и нас впереди себя. Почти половина арестантов осталась лежать на дороге. Разве могли идти люди, у которых душа еле держалась в теле. Там в пути я и увидел Митю. Худой, изможденный, он был неузнаваем, бедняга. Дальше мы держались вместе, чтобы в нужный момент помочь друг другу. Оба дошли до Моздока. Здесь гадам было не до нас. Боясь, как бы красные от Грозного не перерезали им дорогу, они поспешили поездом к Кизляру, ну и нас, конечно, прихватили. Были с нами и пленные красные. Некоторым из наших удалось бежать. Не доезжая до Наурской, эти звери жестоко расправились с пленными красноармейцами: вывели их из вагонов, обвязали кукурузными стеблями, облили керосином и…

Федор замолк. Спустя минуту он достал кисет, свернул себе цигарку и протянул кисет Хасану.

– Нам с Митей удалось бежать, – снова заговорил Федор. – Скоро мы убедились, что погони за нами нет. «Наша взяла, дядя Федя! – радовался он. – Узнают гады! Вот пойду снова в милицию, ох как стану с ними расправляться!» До Бичерахова Митя служил в милиции. Там было много отважных и преданных людей, и начальник у них был, я скажу тебе, смельчак. Иоанисьяном звался. Бичераховцы его расстреляли. Но об этом мы позже узнали, а тогда Митя ничего не ведал, все поминал начальника. «Зайдем к нам, перекусим, потом дальше пойдешь, дядя Федя, – предложил мне Митя, когда мы были уже близко от их дома. – Отец с матерью, небось, глазам не поверят, увидев меня, а мать так, может, и не переживет вовсе такой радости!..»

Хасан, предчувствуя, что дальше случилось что-то страшное, весь напрягся.

– Только мы подошли к воротам, как навстречу нам выехал всадник. «Илюха!» – вырвалось у Мити, и он изменился в лице. А в воротах тем временем появилась мать Мити… Она протянула с мольбой руки вслед удаляющемуся сыну и хотела что-то крикнуть, как вдруг увидела младшего своего и заголосила: «Митенька! Сыночек мой!» На ее голос обернулся Илюха. «Митя, браток! – сказал он. – Вот и хорошо, что вернулся. Поздоровайся с маманей, да и прощайся. Едем со мной». – «Куда?» – удивился Митя. «Не спрашивай куда. Едем – и все тут. Нельзя тебе оставаться. Хватит против своих казаков биться». – «Враги советской власти мне не свои!» – покосился на брата Митя. «Ах, так? – взъерепенился Илюха. – Выходит и я тебе не свой? Родной брат и вроде бы как чужой? Так что ли?» – «Да, чужой!» – ответил Митя. – «Маманя, слышишь, что говорит?» – Илюха глянул на меня: «А вы, папаша, тоже остаетесь, тоже так думаете?» Я еще и рта раскрыть не успел, чтобы ответить, а Митя опередил меня. «Конечно, остается, – сказал он, – неужто же с вами, с бандитами, идти!» – «Ну, браток, – ощерился Илюха, – боюсь, не хватит больше моего терпения на тебя». Но через минуту он взял себя в руки. «Говорю тебе: поехали. Хватит якшаться с этими голодранцами. Глянь на себя, на ко го ты стал похож. А все из-за них». Митя зло улыбнулся в ответ брату и сказал: «Посмотрим, каким ты станешь теперь и куда вы денетесь». Губы у Илюхи растянулись в недоброй усмешке. «Мы-то как-нибудь перебьемся, а вот ты насквозь светишься, – сказал он. – Смотри, шея какая стала тонкая, того и гляди, переломится». – «Моя-то удержится, а вот ваши переломаем», – ответил Митя. Илюха зло сощурился: «Да? Так!» Я и опомниться не успел, как вдруг молнией сверкнула сабля. Митя качнулся, и с плеч его слетела голова. У. г дай Бог еще кому такое увидеть!.. Илюха ускакал, а мать их стояла тут же. Она сначала небось тоже ничего не поняла. Потом гляжу, лицо ее дернулось и на губах застыла какая-то странная улыбка… Со всех сторон люди понабежали. И такое началось: крик, шум. Все в один голос надрываются. А со мной уж не знаю, что произошло, ничего я больше не помню!.. Не дай Бог такое увидеть… Всю жизнь так и будет стоять в глазах этот ужас…

– Как не стоять в глазах, – вздохнула жена Федора, – ведь дня не пройдет, чтоб не говорил об этом.

Хасан точно окаменел. Уж он ли не повидал в жизни всякого, но то, что рассказал Федор, не укладывалось в голове. Ювси тоже обезглавили. Но то сделали враги. А Митю обезглавил родной брат. Откуда такая жестокость? Не случайно Илюха с первого взгляда не понравился Хасану.

– Где он сейчас? – после недолгого молчания спросил Хасан.

– Кто? Зятек-то наш? – поднял голову Федор. – В банде. Где ему быть? Вредит советской власти. – И, глянув на жену, добавил: