Ахмед Боков - Сыновья Беки

– Глаза засорил, – сказал он виновато уже в сарае.

– Дочка, ну-ка глянь, что там у него. Ты зорче будешь, чем я.

Прохладные мягкие пальцы раздвинули веки Хасану, и он увидел Нюрку совсем близко, увидел тронутое желтизной лицо. Вмиг вспомнился день, как он, продав в Моздоке дрова, на пути домой хотел поделиться с Нюркой деньгами, вырученными за коня Фрола. Тогда Нюрка тоже стояла перед ним совсем близко, как сейчас, только лицо у нее в ту пору было бело-розовое.

Кончиком головного платка она стала прочищать Хасану глаза – один, потом другой.

– Узнаешь его? – спросил наконец Федор.

Нюрка пристально всмотрелась в Хасана и, может, чтобы получше разглядеть, слегка даже откинулась назад, но, видно, так и не признала. Обернувшись к отцу, она отрицательно покачала головой.

– Получше посмотри, – улыбнулся Федор.

Нюрка еще раз пробежала взглядом по лицу Хасана.

– Не знаю я его. Чего в загадки играешь? Скажи лучше, кто он.

– Помнишь, ты однажды водила двух парней к Фролу на уборку хлеба? Двух ингушей?

– А-а, теперь узнаю! – вскричала Нюрка, чуть не подпрыгнув на месте.

– Ну, поторапливайся, – переменил разговор отец. – Не время сейчас охи-ахи разводить.

Хасану в эту минуту действительно показалось, что она девочка. Босоногая девочка, как и много лет назад. Синие глаза ее горели, как и тогда.

– Так нежданно-негаданно свалился с неба! Разве узнаешь? – приговаривала Нюрка, улыбаясь.

Но лицо ее удивительно быстро изменилось. Помрачнело и погрустнело. Глаза, которые минуту назад были как ясное небо, стали похожи на серые дождевые тучи.

– Ты как сюда попал? Опасно ведь?

И Хасану показалось, что в ее грустных глазах загорелись искорки тревоги за него.

– Ничего, что опасно! – махнул он рукой.

– «Ничего»! Здесь убивают. Как узнают, что из ваших, сразу… Вчера я ходила за водой, сама видела, как у Терека одного саблями зарубили. А он, бедный, закрывался руками, наверно, просил не убивать. Большую вражду они с вами затеяли.

Хасан обратил внимание, что себя Нюрка от тех, кого называла она, отделяла. А Федор ведь говорил, что муж за Рымарем и офицерами пошел.

И, как бы подтверждая отцов рассказ о зяте, Нюрка добавила:

– Мой и то совсем покой потерял. Ждет не дождется, когда война с вами начнется.

– Чего же он коня своего не кормит? – сердито бросил Федор. – Как же воевать-то без коня! Ваша кляча и до Терека не дотянет. Небось надеется разжиться добрым конем у ингушей?

Нюрка сделала вид, что не слышит отца, повернулась и, выйдя из сарая, пошла к дому.

– Идемте в тепло, чего мы тут зябнем, – предложила она.

Федор направился к телеге, а в это время в воротах вдруг показался человек. «Не муж ли?» – подумал Хасан. Рука невольно потянулась к карману, где лежал револьвер.

– Вот еще один вояка идет, – сказал с издевкой Федор. – Тоже, наверно, готовится к войне, хотя только что с одной вернулся.

Федор косо глянул на дочь и добавил:

– Деверь твой идет!

– Сама вижу!

Хасан уже не слышал их. Его удивленные глаза впились в приближающегося человека.

«Не может быть, – говорил про себя Хасан. – Неужели это он? Тот же нос с горбинкой, и лицо, и чуб».

– Убираться нам надо, – сказал Федор, – влезай скорее на телегу.

Хасан стоял на месте, словно и не слышал Федора. Тот, что пришел, не доходя пяти-шести шагов, тоже вдруг остановился как вкопанный, будто чего-то испугался.

– Это на самом деле ты или мне только кажется? – спросил он, чуть придя в себя.

– Не кажется, Митя! Это я!

Они кинулись друг к другу, крепко пожали руки, а сами глядели один на другого, не веря глазам. Особенно был ошарашен Митя.

– А я-то ведь сообщил всем, что тебя убили, – сказал он.

– Знаю.

Федор и Нюрка удивленно смотрели на обоих парней и ничего не понимали.

– Как же ты сумел уйти от них? – нетерпеливо спрашивал Митя.

– Очень просто. Видно, не суждено мне было в тот раз умереть.

– Расскажи, как все произошло?

– Потом, – махнул рукой Хасан.

– Заходите в дом. Там и наговоритесь, – предложила Нюрка.

Ей и самой не терпелось узнать, о чем это они говорят и откуда Хасан знает ее деверя.

– В этом доме не больно-то наговоришься. Не дай бог, хозяин явится, – предостерег Федор.

Митя тоже с тревогой глянул на Хасана. Кто-кто, а он-то знал, что грозит его приятелю в этих местах. Похлеще, чем на войне. Митя лихорадочно соображал, что делать.

– Пожалуй, тебе сейчас лучше здесь побыть, – сказал он наконец, глядя на Хасана. – За эти дни, может, все успокоится. Сейчас все дороги перекрыты и каждого путника видать как на ладони…