Юрий Мушкетик - Семен Палий

— Нет, сказывал только, что последнее время про Палия никаких вестей нету.

Мазепа закрыл глаза. Но разве мог он уснуть? Мозг беспрерывно сверлила мысль: как быть? Чтобы заручиться поддержкой, посетил он московского патриарха, дары возил! Но вряд ли может что-либо сделать патриарх. И не побоится ли? Ведает он о том, что Мазепа принимал участие в походе вместе с Голицыным. О его дружбе с фаворитом Софьи все знают! А совместный раздел имущества Самойловича? Неужто не минет беда, как до сей поры бывало? Так счастливо отошел он от Польши, переметнувшись к ее заклятому врагу Дорошенко, так же удачно покинул Дорошенко, увидев, что колеблется его власть, еще хитрее обвел Самойловича, что пригрел его и поднял на высоту старшинского звания. И опять же подумать: какие против него доказательства? Никаких…

Его мысли перебил стрелец — гетмана звали к царю.

На Троицком посаде стоял царский шатер для приема гостей. Направляясь к нему, гетман нервно теребил левой рукой усы, но вошел твердым шагом, внешне спокойный. За ним казаки несли богатые дары: золотой крест, осыпанный драгоценными каменьями, саблю в замысловатой дорогой оправе, десять аршин золотого бархата для матери — царицы Натальи Кирилловны, а для царицы Евдокии, жены Петра, золотой скипетр с алмазом. Печерские старцы несли книгу «Венец от цветов духовного вертограда печерского» в золотой оправе.

Молодой царь, одетый в широкий бархатный кафтан, сидел прямо, положив большие, не по-царски мозолистые руки на подлокотники трона. Петр в упор посмотрел Мазепе в глаза; тот выдержал взгляд.

— Государь желает знать… — начал, было думный дьяк Украинцев, но Петр перебил его, обратившись к Мазепе:

— Зачем приехал в Москву?

— На то был монарший указ от имени государей всея Руси, — спокойно ответил Мазепа. Гетман уже немного понял характер царя: середины быть не может — Петр либо оправдает его, либо сошлет в Сибирь. Он, еще выезжая, решил, что будет держаться с достоинством, а по дороге продумал слова, какие скажет Петру. Кланяться и просить нельзя, — это может показать, что он кое в чем замешан и приехал вымаливать прощение.

Расчет был верный. Петр еще раз пристально посмотрел в глаза Мазепе и махнул рукой Украинцеву:

— Читай!

Думный дьяк поглядел вокруг, словно требуя тишины, хотя никто из бояр не осмелился даже пальцем шевельнуть, и громко прочитал указ, по которому гетману и всей старшине объявлялась царская благодарность за крымские походы. Мазепа обрадовался: этим указом Петр давал всем понять, что царская немилость за крымские походы на него, Мазепу, не распространяется. В указе так и говорилось: Мазепа, мол, вынужден был выполнять приказы главнокомандующего Василия Голицына. У Мазепы словно гора с плеч свалилась. О, теперь он вывернется, он еще покажет, кто такой Мазепа! Гетман не удержался, чтоб с горделивой строгостью и вместе с тем покровительственно не посмотреть на старшину.

Зачитав указ, думный дьяк спросил, какая нужда у гетмана. Мазепа немного подумал, низко поклонился царю и повел речь о том, что он уже, дескать, стар, тяжко ему нести такой сан, к тому же у него плохое здоровье; но он обещал служить царю верой и правдой до последней капли крови и потому бьет челом великому государю и просит держать в милости старшину и весь народ украинский, который всегда был и есть смиренный, богобоязненный и всегда будет почитать своего царя и повелителя.

Речь Мазепы понравилась царю, особенно то, что Мазепа просил за народ, ни словом не заикнувшись о себе. По мере того как Мазепа говорил, Петр становился все веселее и под конец улыбнулся Мазепе доверчивой, искренней, почти детской улыбкой. Гетман, чувствуя успех, пошел еще дальше и тут же подал царю челобитную, в которой попрекал Василия Голицына и Неплюева; рассказал, как Неплюев по приказанию Голицына угрозами выманил у него, у Мазепы, одиннадцать тысяч рублей, денег, больше трех пудов серебра и на пять тысяч рублей дорогах вещей. Думный дьяк все это записывал. Петр ласково отпустил Мазепу, а когда тот отъехал на посольский двор, отдал приказ сослать Василия Голицына еще дальше — в Яренск.

Через два дня Украинцев спросил Мазепу, не хочет ли тот внести какие-либо изменения в Коломацкие статьи, добавленные к Переяславскому договору. Гетман счел нужным провести новую перепись казаков, чтоб мужичье, как он говорил, не очень лезло в казаки, не то скоро самому придется за сохой ходить. Кроме того, Мазепе захотелось, чтобы тем, кто едет в Москву без его универсалов, не давали поместий, не то, дескать, получается большая неурядица. Мазепе пообещали и это.