Геннадий Ананьев - Риск. Молодинская битва

— Тебе — десятина от добычи. Ты достоин этого, — похвалил Ахматку темник, потом к сотнику: — Веди свою сотню. Ты тоже достоин такой чести потому, что привез сбежавшего из плена прямо ко мне. Кто пойдет по гати, я решу сам. Всё. Готовьте воинов.

Темнику необходимо было посоветоваться с нойонами, какое они скажут слово. Не засомневаются ли.

Нет. У них тоже загорелись глаза от предвкушения достойной добычи. К тому же — легкой. Они решили на совете все споро и просто: половину тумена — для осады Воротынска. Немного, в помощь, для видимости, казаков. Без осады крепости на остров идти нельзя — получишь удар в спину. По гати пустить тоже полусотню, но — казаков.

— Они отвлекут на себя защитников острова. Вот тогда настанет время наших воинов. До гати доведешь казаков ты, — повелел темник Ахматке. — Дальше пусть идут одни.

— Не заподозрят ли ловушки? — усомнился один из нойонов. — Не мешало бы с ними послать и своих людей.

— Я найду, что им сказать, чтобы поверили, — самодовольно ответил темник. — Они полезут в западню, а мы войдем с тыла и возьмем все.

— Я все исполню, лашкаркаши, — склонил голову сотник. — Ваш замысел достоин уважения.

Сотник лукавил: темник не был предводителем войска, но сотник хорошо знал, что лесть всегда служит добрую службу. А нойоны хоть и обидятся, но ничего не смогут сделать. Когда он вернется с добычей, темник сделает его минбаши. Не нойонам решать это, а темнику.

— Казаков, передайте атаману, пусть подберет сейчас, — повелел сотнику и Ахматке темник. — Ни наша сотня, ни полусотня казаков к городу не должны даже приближаться. Они пойдут своим путем.

Уже через несколько часов, когда ночь вошла в свои права, пять тысяч крымцев и почти две тысячи казаков атамана Дашковича двинулись в направлении Воротынска. Осада Белёва и Одоева была тем самым ослаблена, но не настолько, чтобы защитники этих крепостей могли победить в открытых вылазках, штурмовать же эти крепости татары не собирались. Таков приказ Мухаммед-Гирея: обстреливать города, долбить стенобитными орудиями крепостные стены и ворота, держать защитников крепостей в постоянном напряжении, но в города входить лишь в том случае, если осажденные, чего трудно ожидать, согласятся на добровольную сдачу.

Ахматка на выделенной ему лошади ехал в своей десятке, как ни в чем не бывало переправлялся со всеми вместе через Оку, потом через Жиздру и лишь после этого повел отклонившихся от основных сил казаков.

Сотня крымцев, тоже не особенно показывая это, повернула, так же как и казаки, в лес. Она двинулась по следу казаков, но изрядно отстав от них, чтобы те не видели и не слышали их. Пусть считают, что они выполняют самое ответственное задание, а выбор на них пал потому, что им более привычны русские леса и болота. И еще… в благодарность за их добровольное присоединение к походу.

Темник им пообещал:

— Десятина от княжеской казны и от выкупа, какой даст князь за свою жену и ребенка, ваша. До гати поведет вас проводник, потом он вернется ко мне. Он много лет жил в крепости и нужен мне как советник.

Казаки не возражали. Они поначалу даже не подумали о возможном подвохе. Не восприняли себя посланными на заклание баранами.

Ахматка же вел казаков так, чтобы на ночевку они остановились там, откуда нужно идти в обход болота. Следы от костров — условный знак, указывающий на то, что здесь сотня соплеменников должна ждать его возвращения.

Пока спешенные казаки, а следом спешенная сотня крымцев добирались до болот, что окольцовывают Волчий остров, темник вместе с одним из нойонов подошел к Воротынску. Темник не хотел, чтобы нойон, этот липкий глаз хана, оказался причастным к захвату княгини и княжеской казны (присвоит себе все заслуги и возьмет львиную долю добычи), но он не мог обойти поставленного над ним, ибо это — особенно в случае неудачи — грозило смертью. Оттого он и привез Ахматку к обоим нойонам, но дальше поступал так, как сам считал нужным. Он окружил нойона верными себе людьми, чтобы те не спускали бы с него глаз.

Нойон сразу же разгадал действия темника; он сам много лет водил тумен и точно так же обходился с поставленными над ним нойонами, поэтому он сейчас вовсе не возмущался темником. Он не мешал темнику ни советами, ни указаниями, только следил за его действиями с одной целью: вмешаться, если это потребуется, но главное, чтобы потом рассказать хану, достойно ли руководил темник подвластным ему войском и не проявлял ли малодушия, расправляясь с врагами.