А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

В наличии были только три внука Александра Второго – великие князья Борис и Андрей Владимировичи и Дмитрий Павлович. Все трое восседали с умным видом по правую руку председателя Совета.

По левую руку сидел брат Константина Константиновича Дмитрий, такой же длинношеий и высокорослый. За ним, в порядке старшинства, разместились тоже длинные, тощие, с маленькими головками сыновья младших сыновей Императора Николая Первого – Николая Николаевича Старшего и Михаила Николаевича. Это были великие князья Николай Николаевич Младший, которому стукнуло уже 57 лет от роду, его брат Пётр Николаевич, на десять лет моложе Николаши, как ласково в семье называли великого князя Николая Николаевича.

В кресле рядом с Петром Николаевичем уютно устроился самый «просвещённый» великий князь – историк Николай Михайлович. Далее должен был бы сидеть великий князь Михаил Михайлович, но его, из-за морганатического брака с внучкой поэта Александра Сергеевича Пушкина английской графиней Торби, лишил звания и всех привилегий в России ещё Александр Третий. Поэтому следующее место занимал Георгий Михайлович.

Двое младших Михайловичей – молодой дядя царя, женатый на его родной сестре Ксении, Александр Михайлович, которого в семье называли по-простецки Сандро, и его брат Сергей – замыкали левое крыло стола.

В противоположном торце стола заняли кресла министр финансов и Председатель Совета министров Владимир Николаевич Коковцов и его статс-секретарь Голубев, в обязанности которого входило вести протокол.

По правую руку Коковцова сел министр Императорского Двора барон Владимир Борисович Фредерикс, статный седой красавец, который даже на стуле держался прямо, словно в седле. По левую руку от министра финансов занял место начальник удельного ведомства князь Кочубей. Фредерикс и Кочубей вошли в зал в тот момент, когда великие князья рассаживались по местам и прибытие министра Двора и главы ведомства уделов осталось почти незамеченным. Когда же все расселись и огляделись, то великим князьям стало ясно, что речь наверняка пойдёт о каких-то выдачах из средств министерства Двора и его удельного ведомства. Члены Совета великих князей не ошиблись.

Константин Константинович, басовито прокашлявшись, кратко проинформировал Совет о единственном пункте повестки дня:

– Государь Император поручил нашему Совету обсудить обращённую к нему просьбу принца Александра Петровича Ольденбургского о денежной помощи его супруге Евгении Максимилиановне в форме займа из удельного ведомства в связи с тем, что её единственная недвижимая собственность, в которую она вложила почти всё своё состояние, – кондитерская фабрика «Рамонь» – находится на пороге банкротства, – соболезнующим тоном, словно на похоронах, объявил великий князь и добавил: – А сейчас Владимир Николаевич Коковцов подробно расскажет суть этого дела… Прошу!.. – сделал он знак министру финансов.

Более получаса старательный и услужливый Владимир Николаевич, перекладывая листок за листком в своей папке, нудно излагал финансовое положение фабрики, вложения в основной капитал и ценообразование, давление конкурентов и динамику роста цен на сырьё. Аудитория, не привыкшая к серьёзным темам и удержанию в памяти показателей экономики, уже на пятой минуте доклада министра финансов начала осоловевать и терять всяческий интерес к вопросу. Только Михайловичи, более склонные к коммерции, держались и более или менее внимательно слушали слова Коковцова.

Но и они начали после десяти минут монотонной, изобиловавшей специальными терминами речи Владимира Николаевича откровенно зевать и беспокойно глазеть по сторонам. Кое-кто из старших слегка подрёмывал в удобных креслах.

Коковцов закончил и замолчал. Вторую половину его доклада слушали так невнимательно, что не поняли ничего из высокомудрого и весьма дипломатичного заключения министра.

После нескольких тягостных минут молчания первым спохватился председатель Совета.

– В чём же именно дело? – словно только что проснувшись, вопросил он Коковцова.

Министр оторвался от своих бумаг и несколько озадаченно посмотрел на Константина Константиновича. Августейший поэт ответил ему таким же недоумевающим взглядом.

– Ваше высочество, я только что изложил это высокому собранию… – недоумённо развёл руками Коковцов.

– Владимир Николаевич, – растягивая упрашивающе слова, обратился председатель с вторичной просьбой, – резюмируйте, пожалуйста, вкратце: что именно требуется от членов Царской Семьи, дабы помочь Евгении Максимилиановне?.. И какова позиция министерства финансов?..