А. Сахаров (редактор) - Николай II (Том II)

«Христос Воскрес!

Мой дорогой, любимый Ники!

В этот день, день нашей помолвки, все мои нежные мысли с тобой, наполняя моё сердце бесконечной благодарностью за ту глубокую любовь и счастье, которыми ты дарил меня всегда, с того памятного дня – 22 года тому назад. Да поможет мне Бог воздать тебе сторицей за всю твою ласку!

Да, я, – говорю совершенно искренно, – сомневаюсь, что много жён, таких счастливых, как я, – столько любви, доверия и преданности ты оказал мне в эти долгие годы в счастье и горе. За все муки, страдания и нерешительность мою ты мне так много дал взамен, мой драгоценный жених и супруг. Теперь редко видишь такие супружества. Несказанны твоё удивительное терпение и всепрощение. Я могу лишь на коленях просить Всемогущего Бога, чтоб Он благословил тебя и воздал тебе за всё – только Он один может это сделать. Благодарю тебя, моё сокровище, чувствуешь ли ты, как мне хочется быть в твоих крепких объятиях и снова пережить те чудные дни, которые приносили нам всё новые доказательства любви и нежности? Сегодня я надену ту дорогую брошку. Я всё ещё чувствую твою серую одежду и слышу её запах – там, у окна в Кобургском замке. Как живо я помню всё это! Те сладкие поцелуи, о которых я грезила и тосковала столько лет и которых больше не надеялась получить. Видишь, как уже в то время вера и религия играли большую роль в моей жизни. Я не могу относиться к этому просто и если на что-нибудь решаюсь, то уже навсегда, то же самое в моей любви и привязанностях. Слишком большое сердце – оно пожирает меня. Также и любовь ко Христу – она была всегда так тесно связана с нашей жизнью в течение этих 22 лет! Сначала вопрос о принятии православия, а затем оба наших Друга, посланные нам Богом. Вчерашнее Евангелие за всенощной так живо напомнило Григория и преследование Его за Христа и за нас, – всё имело двойной смысл, и мне было так грустно, что тебя не было рядом со мной…»

Николай быстро пробежал глазами строки письма, в которых Аликс сообщала разные домашние новости, аккуратно пронумеровал конверт, вложил в него светло-сиреневые листочки и спрятал в особый портфель. Потом он со своей обычной пунктуальностью принялся за синие министерские пакеты, которых накануне Пасхи прислали ему из столицы в изрядном количестве. Довольно быстро царь расправился со всеми бумагами и освободил себе время для прогулки в Пасхальную субботу и для одного сюрприза…

На следующий день, после обычного, но короткого доклада начальника штаба и предпраздничной обедни, Николай с особым удовольствием отправился в пешую прогулку по лесам, полям, холмам и долинам. Он начал от станции беспроволочного телеграфа, куда его доставил Кегрес, и пошёл своим быстрым, тренированным шагом, забирая всё левым плечом в сторону Днепра.

Часа три ходил он и успокаивал мятущуюся душу в ясный свежий день малороссийской весны. Он думал о Воскрешении Иисуса Христа, о России, которой жестокая и тяжёлая война принесла умаление и ослабление в народе православной веры под злобным влиянием нигилистов и социалистов, о возможной скорой и решительной победе над зарвавшимся врагом, которая сейчас готовится на Ставке и в штабах фронтов и явно принесёт столь необходимое умиротворение в страну…

В начале шестого часа он вышел к Днепру у города. Кегрес ждал его и быстро доставил к чаю. За чашкой чаю Николай поделился с дворцовым комендантом о намеченном сюрпризе. Хитрый царедворец, желающий всегда быть первым в сообщении приятных новостей, Воейков сразу после чая помчался звонить по телефону дежурному офицеру Ставки и предупредил его, что через полчаса к генералу Алексееву придёт Государь.

– Зачем бы это?.. Ведь час-то неурочный? – удивился старый мужиковатый генерал, и его густые брови ещё больше насупились. Он почему-то ожидал подвоха, тем более что отношения с Воейковым и вообще свитскими были у него весьма прохладными. Доложили и генерал-квартирмейстеру о приходе царя. Алексеев и Пустовойтенко приготовили, как всегда, карты в кабинете царя и сошли вниз, ожидая Верховного Главнокомандующего. Государь вошёл в сопровождении конвойного казака, что было обычно. Казак держал пальто царя.

Николай, Алексеев, Пустовойтенко и казак вошли в царский кабинет. Алексеев вопросительно повернулся к Императору.

– Поздравляю вас моим генерал-адъютантом! – улыбнулся царь одними глазами и протянул казаку руку. Тот достал из-под пальто две коробки и отдал их Государю. В одной были генерал-адъютантские погоны, а в другой – аксельбанты. Алексеев от неожиданности обмер. А Николай, излучая свет своих голубых глаз, благодарил начальника своего штаба, говорил, что понимает его трудную роль и работу…