Жан-Луи Фетжен - Вуали Фредегонды

— Ты красивая… Гораздо красивее, чем я была в твои годы. Они будут по тебе с ума сходить. Ты будешь deva - богиня, о которой эти мужланы будут мечтать каждую ночь, заваливая своих баб…

Уаба поцеловала девочку, потом они отстранились Друг от друга Старшая в этот момент подала Матери кувшинчик со свежим пивом.

— Нужно идти, — сказала Уаба, осушив его в несколько глотков. — Не бойтесь, я тоже буду там.

— Я не боюсь, — заявила старшая девочка. Мало-помалу священная куртизанка отдышалась, и ее лицо снова стало таким же бледным, как обычно. Она улыбнулась, вылила остаток пива на разгоряченное тело, наскоро обтерлась простыней и протянула руку младшей.

— И помните: Langom nathanom esti…

Девочки удивленно переглянулись, и этот взгляд не ускользнул от Матери.

— Идемте, они нас ждут…

Движением подбородка она велела откинуть занавеску, и они вышли все втроем. Их тут же окутали волны жара, насыщенные удушливо-едкими запахами дыма, пота и пива. Толпа мужчин в масках медленно расступилась. Старшая шла между ними, горделиво выпрямившись, иногда касаясь чьего-то обнаженного торса и приветствуя кивками каждого, кто снял маску, чтобы быть узнанными. Так она миновала всех и наконец остановилась перед Кернунносом, голова которого была увенчана ветвистыми оленьими рогами. В свете факелов он и в самом деле походил на какого-то странного лесного зверя. На мгновение девочка обернулась к Уабе, которая едва заметно покачала головой. Потом она встретилась взглядом со своей младшей подружкой — такой маленькой и хрупкой, такой испуганной… Старшая резким, почти грубым жестом схватила Кернунноса за руку и увлекла его под навес. Проходя мимо Уабы и младшей девочки, она опустила глаза, чтобы не видеть их.

Остальные снова тесно сомкнулись вокруг Матери и младшей девочки. Чьи-то тела прижимались к ним, чьи-то руки их гладили. Давка все усиливалась, и вскоре малышка уже не видела Уабу — до нее донесся лишь низкий горловой смех Матери. Теперь вокруг нее были только мужчины — разгоряченные, возбужденные, они что-то бормотали ей на ухо, всхрапывая, будто хряки или жеребцы, — это сходство еще усилилось из-за масок и звериных шкур. И вдруг перед ней мелькнуло знакомое лицо — это был подросток из Ла Сельвы, ближайшего к их поселку городка. Его звали Акселлос. До этого дня они даже ни разу не разговаривай, но сейчас она вцепилась в него, как утопающий хватается за соломинку.

Некоторое время, пока они выбирались из толпы, их мотало во все стороны, словно лодку, попавшую в бурю. Их грубо хватали чьи-то руки, и они почти оглохли от громового смеха, оскорблений и Непристойных шуток, которые все выкрикивали им прямо в уши. Затем, когда они наконец оказались на некотором расстоянии от остальных, малышка осмелилась поднять голову. Акселлос крепко прижимал ее к себе, и его лицо светилось от идиотской гордости.

— Ты хорошо сделала, что выбрала меня, Geneta, — Акселлос ждал ответа. Но она лишь смотрела на нее, и он невольно смутился под этим пристальным взглядом ярко-зеленых глаз. Ему вдруг показалось, что девочка вообще его не видит. — Идем.

Он разжал руки, схватил ее за запястье и увлек за собой под навес. Ей пришлось почти бежать, чтобы успевать за ним, не рискуя оказаться с вывихнутой рукой. Она поискала глазами Мать, но не увидела ее. Все вокруг были словно охвачены повальным безумием. Большинство сбросили одежду и совокуплялись в животном исступлении прямо на полу. Тут же в беспорядке валялись растоптанные маски, опрокинутые кружки, разбитые кувшины. Те, кто еще стоял на ногах, пили, ели и танцевали как одержимые.

Когда они подошли к занавесу, подросток заколебался. Девочка мгновенно отшатнулась, наконец стряхнув с себя оцепенение, — она знала, что Кернуннос был там с ее подругой, и ей меньше всего хотелось их видеть — сплетенными, конвульсивно дергающимися, потными, стонущими… Пусть по крайней мере никто их не увидит.

— Вон туда, — проговорила она еле слышно. — Там будет хорошо…

Между холщовой занавеской и шероховатой каменной стеной пещеры была еще одна ниша, вход в которую был почти не заметен снаружи. Девочка мягко освободила руку из пальцев Акселлоса и легла на землю, не отрывая от него глаз. Подросток неуверенно опустился на колени и склонился над ней. Потом положил руку ей на бедро и сдвинул ткань, в которую она была закутана. Она закрыла глаза и слегка раздвинула бедра. Этого оказалось достаточно, чтобы его распалить. Он торопливо стянул штаны, потом рывком сдернул ткань, все еще закрывавшую живот девочки. И в тот же момент с громким воплем отпрянул. В полусумраке пещеры ему показалось, что он увидел змею, обвившуюся вокруг ее талии. Это был всего лишь пояс, на котором висели крошечные мешочки и магические амулеты, — такой же пояс, как у Бовинды, однако в самом деле сделанный из змеиной кожи, черной с зеленоватым отливом, слегка поблескивающей, а треугольная головка змеи покоилась как раз между ног девочки. Она даже не шелохнулась, продолжая пристально смотреть на него.