Роби повезло. В поворотный момент отрочества он нашел друга и наставника в своем брате, который заботился о нем и направлял его развивающийся, беспорядочный гений. А жена брата стала ему подругой и ангелом хранителем, она заменила мать, облагородила и укрепила его неосознанные юные стремления. Идеализированное представление о любви, "получеловеческой, полубожественной", которое укоренилось в его сознании благодаря увлечению вишнуистской поэзией, обрело конкретное воплощение в облике этой грациозной молодой женщины, наполовину матери, наполовину подруги.
Для одинокого и застенчивого Роби появление юной невестки стало источником вдохновения. Она представлялась ему существом из внешнего мира, примерно его возраста, и, быть может, как и он, чувствовала себя одинокой и робкой в обширном доме. Она была совсем еще девочкой и играла в куклы. Дом, раньше казавшийся ему тюрьмой, стал местом, где появились в изобилии нежность и участие, которых так долго ему не хватало. Иногда, когда невестка уезжала погостить к родным, он бывал безутешен. Тогда он начинал капризничать и, бывало, прятал что-нибудь из ее драгоценностей, "чтобы преподать ей урок". Когда она возвращалась и спрашивала его, в чем дело, он отвечал с гневом: "Что же, я должен стеречь твою комнату, пока тебя нет? Разве я сторож?" Она притворялась рассерженной и кричала в ответ: "Не надо стеречь мою комнату! Ты лучше за своими руками присмотри!"
Рабиндранат вспомнил эту сцену незадолго до смерти, когда ему было уже восемьдесят лет. "Современные женщины, — отметил он, — улыбнутся наивности их предшественниц, которые развлекать умели только мальчишек из своей семьи, — и возможно, что они правы. Теперь люди во всем стали как будто взрослее. А тогда мы все были как дети, и малые и старые".
Кадамбори любила литературу и музыку и обладала тонким даром восприятия. Это она привила ему любовь к лирике Бихарилала Чокроборти, поэта, к которому Рабиндранат относился с восхищением. Она делилась с ним своими восторгами по поводу поэмы старшего брата Диджендроната "Путешествие во сне", великолепной аллегории, отмеченной мастерством поэтических экспериментов. То было время, когда, как писал Рабиндранат, "сердца бенгальцев, как ураган, захватили" романы Бонкимчондро Чоттопаддхая, печатавшиеся с продолжением в литературном журнале "Бонгодоршон".
"Вся страна ни о чем другом не думала, как лишь о том, что случилось или еще случится с героинями романов. Когда появлялся свежий номер "Бонгодоршона", никто не думал о послеобеденном сне. Мне просто повезло, что я никогда не был склонен вздремнуть после еды, потому что у меня был дар чтеца и моя невестка предпочитала слушать мое чтение, нежели читать самой. Тогда не было электрических вентиляторов, и, пока я читал, она обмахивала меня веером". Так между потерявшим мать мальчиком и бездетной молодой женщиной установилась теплая привязанность и дружба, которая укрощала беспорядочные стремления отроческого возраста и помогла созреть его своенравному гению.
Кадамбори одаряла его теплом своей ласки, столь нужной в его возрасте. А ее муж Джотириндронат дисциплинировал и направлял его еще не оформившийся талант. Джотириндронат находился в то время в расцвете творческих сил, и младший брат стал учеником в мастерской его гения. Он играл на пианино, а Роби пел. Он сочинял новые мелодии, перебирая пальцами по клавишам, а Роби импровизировал стихи, подходящие к музыке. Он читал брату наброски своих пьес и поощрял его к сотворчеству, принимая его советы и даже включая в свои произведения сочиненные Рабиндранатом отрывки. Он ставил эти пьесы, а брат в них играл. Он не позволял, чтобы разница в возрасте препятствовала младшему брату свободно изливать свою душу, будь то в интеллектуальном споре или в литературном творчестве.
Такое здоровое и ободряющее общение помогло Роби преодолеть застенчивость, приобретенную в ранние годы детства.
"Если бы тогда не расторглись мои узы, я мог бы остаться на всю жизнь калекою. Сильные мира сего не устают поносить свободу, для того чтобы удерживать власть в своих руках. Но, не вкусив подлинной свободы, нельзя почувствовать себя вольным человеком. Единственный способ научиться пользоваться какой-либо вещью — это поначалу воспользоваться ею неправильно. Могу сказать о себе, что все мелкие неприятности, которые приносила мне излишняя воля, сами быстро научили меня от них избавляться. Я никогда не мог усвоить того, что меня заставляли глотать, удерживая за уши, в прямом или переносном смысле. Ничего хорошего не получалось, когда меня принуждали действовать не по своей воле", — вспоминал он об этом времени.
Читать дальше