Александр Дюма - Али-паша

Сбежавшаяся на шум и грохот охрана увидела страшную сцену: Али в окровавленной одежде стоял в окружении убийц, потрясая развернутым фирманом, и кричал: "По приказу нашего преславного султана я убил предателя Селима. Вот приказ повелителя!" Заслышав эти слова и увидев страшный приказ, все склонились до земли, охваченные леденящим ужасом. Отрубив Селиму голову и забрав ее как трофей, Али приказал кади, беям и греческим архонтам [20] Старейшины греческих общин в Османской Турции. немедленно прибыть во дворец, чтобы составить протокол об исполнении приговора. Те собрались, трепеща от страха, затянули молитву, и убийство было признано законным во имя милосердного и всемилостивого Аллаха, владыки вселенной.

Убийца опечатал имущество жертвы и покинул сераль, уводя с собой как заложника сына Селима Мустафу, которому предстояли еще горшие беды, нежели его отцу.

Уже через несколько дней, чтобы вознаградить усердие перед отечеством и верой, диван поручил Али Тепеленскому правление Фессалийским санджаком и присвоил титул дервенджи-паши, то есть главного смотрителя дорог. Титул этот был ему дан при условии, что он соберет войско в четыре тысячи человек и изгонит из Пенейской долины христианских вождей, которые обладали там большей властью, чем слуги великого султана. Новый паша воспользовался этим, чтобы сколотить из албанцев мощную банду преданных ему головорезов. Облеченный двумя высокими титулами и опираясь на значительные военные силы, он отправился в Трикалу, главный город своих владений и не замедлил приобрести там значительное влияние.

Едва вступив в должность, он объявил войну не на жизнь, а на смерть опустошавшим равнину отрядам арматолов [21] В Греции в период османского господства отряды внутренней стражи на службе у турецкого правительства. - христиан. Одних он захватил в плен, других загнал обратно в горы, где, ослабленные и рассредоточенные, они вскоре сделались его резервными отрядами. Отослав несколько отрубленных голов на утеху султану и зевакам, он не забыл и о богатых подношениях для министров, которых стремился привлечь на свою сторону. "Даже бурный поток рано или поздно иссякает, - говорил он, - зависть - никогда". Это было весьма мудрое решение.

Влияние его при дворе крепло, а имя его стало наводить такой ужас на провинцию, что повсюду от ущелий Пиндской Перребии до самого Тампе и Фермопил восстановилось спокойствие.

Новый главный смотритель дорог сумел навести некоторый порядок, и деяния его, приукрашенные с чисто восточной цветистостью, упрочили репутацию Али-паши. Он рвался к славе и сам старательно распускал молву о себе: рассказывал о своих подвигах первому встречному, осыпал милостями султанских чиновников, прибывавших в его пашалык, и показывал приезжим внутренние дворики своего дворца, окруженные частоколом отрубленных голов. Но главным образом власть его крепла благодаря сокровищам, которые он добывал всеми возможными способами. Он никогда не убивал ради удовольствия, и многочисленные жертвы его преследований гибли лишь во имя его обогащения. Его смертные приговоры всегда настигали беев или богачей, которых он хотел обобрать. Он пользовался топором как орудием для добывания денег, а палач выступал в роли сборщика податей.

Много лет правил Али-паша Фессалией, и вот настало время, когда он смог попытаться завладеть Янинским санджаком, власть над которым, сделав его повелителем всего Эпира, облекла бы его таким могуществом, что он сумел бы раздавить всех своих недругов и стать полноправным хозяином всех трех албанских провинций.

Но чтобы стать владыкой Албании, нужно было сначала уничтожить управлявшего ею пашу. К счастью для Али, это был человек слабый и пассивный, который ни в коей мере не мог тягаться с таким грозным противником, как паша Тепеленский. Последний же вскоре задумал и начал исполнять замысел, с помощью которого суждено было осуществиться всем его чаяниям. Он сговорился с теми самыми арматолами, которых некогда так свирепо преследовал, снабдил их оружием и припасами и напустил на тот самый пашалык, завладеть которым так жаждал. Вскоре только и было разговоров, что о набегах, разрушениях и грабежах. Паша, будучи не в силах положить конец бесчинствам горцев, натравил своих воинов на жителей равнин, которые, равно страдая от грабежей и невыносимых налогов, тщетно молили о пощаде, Али уже предвкушал, как диван, привыкший выносить решения не раньше, чем все устроится само собой, сравнит разоренный Эпир с процветающей под его правлением Фессалией и не замедлит передать ему власть над обеими областями, но неожиданное происшествие на некоторое время изменило ход политических событий.