Геннадий Прашкевич - Крестовые походы

Через несколько дней после этого Ричард снова попробовал окончить крестовый поход посредством мирных переговоров. Но султан находился теперь в слишком благоприятном положении, чтобы просто исполнить желание противника. Он показал себя чрезвычайно сдержанным, отказывался от всякой уступки мусульманской области и требовал прежде всего срытия Аскалона. Вдруг он, державшийся до сих пор большей частью в оборонительном положении, перешёл даже к нападению. В конце июля он явился с большими силами под Яффу, напал на только что восстановленную крепость, захватил вход в город и был уже близок к тому, чтобы взять последнюю его защиту — цитадель. Положение христиан, напротив, было очень сомнительно. Значительная часть войска пилигримов в глубоком унынии из-за жалкого предводительства Ричарда разошлась. Между англичанами и французами господствовало страстное ожесточение: даже в этот момент предводитель последних, герцог Гуго Бургундский, отказался от всяких дальнейших сношений с английским королём и вошёл в Тир, где вскоре умер. Но тут ещё раз помогла дикая отвага “Львиного сердца”. Он был в Акре, когда к нему дошло несчастное известие из Яффы. С быстротой молнии он собрал оставшиеся ещё под руками военные силы, поплыл в Яффу и в гавани, опережая своих людей, прыгнул с корабля прямо в воду, чтобы без замедления достигнуть берега (1 августа 1192 г.). Этим была спасена цитадель, но и город был вновь отбит у неприятеля, когда Ричард пронёсся по улицам с громким воинственным криком. 5 августа Саладин попробовал ещё раз с превосходными силами захватить и смять небольшой отряд короля. Как в иоле под Яффой, так и в самом городе произошёл бой, долго колебавшийся то в ту, то в другую сторону, Ричард показал себя таким богатырским, сильным, смелым и стойким, и на это раз таким разумным полководцем, что он не только удержал свои позиции, но и нанёс врагам большие потери и наполнил их сердца ещё большим ужасом к страшным ударам его меча.

Эти сражения привели, наконец, к миру. Саладин заболел вследствие чрезмерных напряжений, которые он должен был выносить целые годы, и тем не менее он мог надеяться вдохновить свои недовольные войска к уничтожающей борьбе с последней героической силой христиан. Ричард с беспокойной поспешностью стремился домой, и поэтому одну за другой делал уступки в начавшихся вновь переговорах и, наконец, заявил согласие на весьма позорное их окончание. По договору, город Иерусалим оставался вполне во власти мусульман. Святой крест не был выдан; пленные христиане были предоставлены своей горькой участи, оставаясь в руках Саладина, Аскалон должен был быть срыт рабочими обеих сторон.

За христианами остался, следовательно, только берег от Яффы до Тира вместе с остатками их северо-сирийских владений. Кроме лого, им было позволено, в качестве мирных пилигримов, свободно и безопасно посещать Иерусалим и молиться на Святых местах, но и это немногое было им даровано не под защитой продолжительного мира, но только на время трёхлетнего перемирия. Таково содержание жалкого договора, который был заключён 1 сентября 1192 года между королём Ричардом и Саладином.

Сердца христиан наполнились горем и яростью, когда они узнали об этом результате всех их жертв и трудов, а вслед за тем и об разорении навеки “Сирийской невесты”. Горе и ярость наполняли сердца пилигримов — особенно некоторых скандинавских отрядов, которые теперь только что прибыли со своей дальней родины на сирийский берег, когда они, безоружные, при ходя в Иерусалим, увидели там гордое господство врагов и видели своих пленных единоверцев, работавших в цепях. Но и Саладин не вполне радовался на своё славное сопротивление. Дело его жизни удалось только наполовину. Крестовое знамя ещё развевалось на многочисленных крепостях и городах Сирии и дух Готфрида Бульонского ещё жил во всех народах Запада. Хотя и говорилось об ослаблении крестоносного духа между христианами, но в век Третьего крестового похода это ещё мало было заметно. Правда, политические отношения различным образом мешали и видоизменяли странствия к Святым местам, но это и не могло быть иначе во всё более развивавшихся отношениях всех государств между собой. Кроме того, пилигримы слишком часто посрамляли своё святое предприятие необузданными злодеяниями; и наряду с этим они так ревностно восторгались врагом, которого преследовали по религиозной ненависти, что, исполненные рыцарского почтения к нему, они искали его дружбы. Но главной чертой настроения, соединявшего огромные войска пилигримов и помогавшего им терпеливо выдерживать несказанные нужды и опасности, всё-таки было старое стремление к освобождению Святого гроба и к распространению господства христианства лад миром Востока. Существенными причинами печального исхода громадной борьбы было сопротивление гениального государя на магометанской стороне и недостаток способных предводителей на стороне христиан. И при этом не кто иной не был так виноват, как король Ричард, который, можно сказать, почти способствовал сколько мог тому, чтобы Иерусалим не был снова завоёван.