Николай Абин - Прыжок самурая

Ширина Амура в этом месте была около полукилометра. Павел с тревогой вглядывался в противоположный берег. Россия… Двадцать лет назад, зеленым мальчишкой, он бежал оттуда вместе с отцом. Теперь там новая жизнь. Какая она? О России рассказывали разное, но последние годы Павел искренне пытался помочь ей. Потому что помогал отец, потому что он видел в этом свой долг, долг русского человека, лишь волею судьбы занесенного в Китай.

Они прибавили ходу, но хрупкую тишину внезапно взорвал грозный окрик на птичьем языке. В следующее мгновение прозвучал выстрел, снежный фонтанчик взметнулся в опасной близости. Второй выстрел вырвал клок шерсти из тулупа проводника – на белой глади реки они были отличной мишенью. Павел метнулся под прикрытие ледяного тороса, рядом залег Ху, завязалась перестрелка. Проводник-охотник уложил двоих, на помощь патрулю в любую минуту могло прийти подкрепление, поэтому надо было любой ценой пробиваться на советский берег. Сбросив тулупы, чтобы не сковывали движение, они бросились бежать. Навстречу им, развернувшись в цепь, скользили на лыжах пограничники. В призрачном свете луны их фигуры казались неправдоподобно огромными. Павел сбавил ход, а Ху, проскочив вперед, закричал:

– Не стреляйте! Мы свои! Свои!

– Стоять! Оружие на землю, – потребовал старший.

Они подчинились, пограничники встали в кольцо, трое держали их прицелом, четвертый сноровисто обшаривал с головы до ног.

– Товарищ младший сержант, кроме оружия, ничего подозрительного нет! – доложил он.

– Кто такие? – спросил сержант.

– Подпольщики из Харбина, – ответил Павел.

– Подпольщики, говоришь? – недоверчиво переспросил сержант и приказал: – Вперед и без глупостей! На заставе разберемся, какие вы подпольщики.

Павел с Ху безропотно подчинились. До заставы они добрались под конвоем. Начальник, не по чину молодой старший лейтенант, отнесся к рассказу Павла также настороженно. Похоже, он не поверил ни одному слову и отправил задержанных под замок. Но уже через полчаса все переменилось, из краевого управления НКВД на запрос старшего лейтенанта последовал категоричный приказ: «Разведчика немедленно отправить в Хабаровск! Проводника опустить».

Слово «разведчик» произвело на юношу магическое действие. Теперь он излучал само радушие, на столе, как по мановению волшебной палочки, появились небогатые армейские разносолы. Затем за Павлом пришла машина. В Хабаровске он пробыл не больше двух часов. После короткой беседы с начальником управления его повезли на аэродром, где уже прогревал моторы большой транспортник.

Перелет был долгим. Для дозаправки и из-за метеоусловий (над Уралом дул сильный ветер) несколько раз приходилось садиться. Павел с нетерпением ждал встречи с городом, вернуться в который они мечтали с отцом. Позади осталась скованная льдом Волга. Наконец двигатели натужно загудели, и самолет, пробивая сплошную облачность, резко пошел на снижение. В ушах заломило, Павел машинально схватился за ручки кресла – это был первый полет в его жизни. Сопровождающий, немногословный капитан из хабаровского НКВД, улыбнулся и, тыча пальцем в иллюминатор, прокричал:

– Сейчас будет Москва!

Самолет задрожал. Из кабины пилотов выглянул штурман, прошелся взглядом по пассажирам (вместе с Павлом летели артисты, возвращавшиеся с гастролей по гарнизонам) и предупредил:

– Товарищи, идем на посадку! Боковой ветер сильный. Попрошу никого не вставать и держаться покрепче!

Павел прильнул к иллюминатору, силясь что-либо разглядеть. Внизу замелькали красно-серые островки заводов и поселков, пунктиры железнодорожных и шоссейных дорог. Вскоре, заполняя весь горизонт, стала нарастать серая громада столицы…

«Москва! – Сердце Павла встрепенулось. – Боже мой, Москва… Неужели я дома… Дома…»

После нескольких неприятных минут бешеной тряски самолет приземлился. Сердито посвистывая винтами, он вырулил на стоянку. По проходу рысцой пробежал борт-стрелок и, громыхнув дверцей люка, спустил на землю трап. Павел выходил последним. От волнения он замер на ступеньках, у него даже дыхание перехватило: свершилось то, о чем он мог только мечтать, – после двух десятилетий изгнания он возвращался на Родину.

– Что стоим? В небо опять захотелось? – пошутил за спиной командир экипажа.

Павел смутился и спрыгнул на землю. У самолета, сбившись в кучку, гомонили артисты, кажется, за ними должен был подъехать автобус. Павел оглянулся на провожатого – тот показал глазами на стоявшую в стороне легковушку. «Приятно, черт!» – тщеславно подумал Павел.