Сара Перри - Змей в Эссексе

Но уже почти стемнело, и Джоанне показалось, будто темнота наползает из-за устья реки, с моря, которое словно почернело и так загустело, что по нему при желании можно было пройти пешком. Всю свою жизнь она провела здесь, в глухом краю, и ни разу ей в голову не пришло усомниться в этой переменчивой земле. И соленая вода, сочащаяся по болотам, и меняющиеся очертания илистых берегов и ручейков, и приливы и отливы, время которых она ежедневно сверяла по отцовскому альманаху, были ей так же привычны, как семейный уклад, и не внушали страха. Еще не умея различать их на бумаге, Джоанна, сидя у отца на плечах, с гордостью показывала и называла Фаулнесс и Пойнт-Клир, Сент-Осайт и Мерси, и где находится часовня Святого Петра на стене. Домашние повторяли, покружив ее на месте с десяток раз: «Все равно она встанет лицом на восток, к морю».

Но во время их ритуала что-то переменилось. Джоанну так и подмывало оглянуться через плечо, словно она могла увидеть, как прилив повернет вспять или волны расступятся, будто перед Моисеем. Разумеется, она слышала о притаившемся в водных глубинах чудовище, из-за которого пропал ягненок, а человек сломал руку, но не придала этому значения: в детстве и так всего боишься, так зачем верить сплетням и умножать страхи? Она подняла глаза, чтобы еще раз увидеть бледное печальное лицо лунной женщины, но небо над болотами затянули густые тучи. Ветер стих, как обычно бывает в сумерках, и землю на простиравшейся перед ребятами дороге прихватил морозец. Джона явно снедала тревога: позабыв о том, что уже почти большой, он взял сестру за руку, и даже Наоми, сроду никого и ничего не боявшаяся, беспокойно прикусила свой локон и придвинулась ближе к подруге. Они молча прошли мимо догоравших углей костра, мимо Левиафана, на ночь поглубже зарывшегося в песок, то и дело оглядываясь через плечо на черную воду, которая подбиралась по илу все ближе. «Все на улицу бегом, — пропела Наоми, не сумев скрыть дрожь в голосе, — под луной светло как днем!»

Гораздо позже (и то под нажимом, поскольку все это казалось частью ритуала, которого они почему-то стыдились) каждый из них утверждал, будто вода в одном месте загустела и вздыбилась, — там, где соленое болото сменял обрывистый берег. Впрочем, ни длинных лап, ни вылезших из орбит глаз — словом, ничего такого страшного они не видели и не слышали ни звука, лишь заметили, как что-то мелькнуло, слишком быстро для волн и не в том направлении, в котором они обычно бегут. Джон настаивал, что оно было белесое, Джоанна же считала, что это лунные блики на воде. Первой об этих странностях заикнулась Наоми и расписала чудовище в таких красках — и крылья его, и рыло, — что все дружно решили, что она вообще ничего не видела, и больше ее никто не слушал.

— Далеко еще до дома, Джоджо? — Джон дернул сестру за руку. Его так и подмывало бегом бежать к маме и стывшему на столе ужину.

— Уже почти пришли. Видишь дым из труб и паруса на лодках?

Они вышли на тропинку, и керосиновые лампы на окнах Края Света показались им прекраснее огней рождественской елки. От холода и страха зуб на зуб не попадал. Крэкнелл обходил перед сном хозяйство, запер в хлеву Гога с Магогом и остановился у калитки, чтобы поздороваться с детьми.

— Все на улицу бегом, — заслышав их шаги, пропел Крэкнелл, похлопывая в такт по столбу ворот, — и пусть сегодня на небе полная луна, не надейтесь, что будет светло как днем: она же берет свет взаймы, и платит проценты, и месяц за месяцем теряет капитал, оттого она такая тусклая. А?

Старик усмехнулся, довольный шуткой, поманил детей ближе, еще ближе, так что они почувствовали запах сырой земли, исходивший из карманов его пальто, и увидели освежеванные тушки кротов, висевшие кверху задними лапками на заборе.

— Что, малый, не терпится домой? — Крэкнелл кивнул Джону, с которым они были старые друзья.

В другое время мальчик ни за что бы не упустил возможность забраться на спину Гогу или Магогу и объехать вокруг хижины, а потом полакомиться медом прямо из сот, но Джон уже успел представить, как его ужин отдают собаке, и бросил на старика сердитый взгляд, а Крэкнелл, видимо, не ожидавший такого, тоже нахмурился и схватил мальчишку за ухо.

— Вот что я вам скажу: времена теперь такие, что если вы на улицу бегом, то домой уже, глядишь, и не вернетесь, и я по вам так точно не заплачу, «ей, гряди, Господи Иисусе!», [18] Откровение Иоанна Богослова, 22:20. сказал бы я, да уж давно не поминаю имя Божье… как там дальше поется, «и с друзьями поиграй», только уж больно странного дружка вы себе нашли в темных водах Блэкуотера, не думайте, что я ничего не знаю, я сам его видел раза два или три в лунную ночь… — Крэкнелл крепче сжал ухо Джона. Тот вскрикнул от боли.