Луи Бриньон - Смертоносцы

— Энтони, какой год ты увидел?

— 2008! Этот год! Этот год, Майкл.

Келахан схватился за руку Майкла и, приподнявшись, с глубоким ужасом зашептал.

— Я всё время жду своей смерти, Майкл. Это так страшно. Это невыносимо. Я уже думаю покончить жизнь самоубийством, чтобы не мучаться. Я так и сделаю. Так и сделаю…

— Энтони, Энтони, — Майкл схватил его за плечи и резко встряхнул. Глядя ему в глаза и разделяя каждое слово, он произнёс:- Ты видел сон. Плохой сон. И не больше. Тебе ничего не угрожает. Ничего. Всё это твоё воображение. Сейчас ты находишься здесь, рядом с нами. Здесь я,…Николь. Это реальность, а не то, что ты видел во сне.

— Майкл, Майкл, — застонал Келахан, — мой сон тоже реальность. Отец показал, что со мной случится и когда случится. Он хочет моей смерти. Я знаю почему. Он тоскует без меня. Я должен умереть. Должен. У меня нет другого выхода. Я твёрдо решил.

— Тогда может, поспишь перед смертью? — неожиданно предложил Майкл.

Он направился к костюму и, покопавшись во внутреннем кармане, вытащил упаковку с зеленоватыми капсулами. Потом он налил стакан воды и подошёл к Келахану. Увидев капсулу и стакан воды. Келахан отрицательно покачал головой. На его лице снова отразился ужас.

— Энтони, — внушительно произнёс Майкл, — я даю тебе слово, что пока ты спишь, я не отойду от тебя. Я буду следить за каждым твоим движением. Я не позволю тебя обидеть. Ты веришь мне?

Чуть помедлив, Келахан кивнул головой. А потом взял из рук Майкла лекарство и молча проглотив его, запил водой.

— Вот и отлично, Энтони, — ласково произнёс Майкл, укладывая его обратно на диван, — поспи немного. Тебе необходим отдых.

Николь без единого слова принесла одеяло и укрыла им Келахана. Оба некоторое время смотрели на бледное лицо Келахана и на подёргивающиеся время от времени губы.

— Пойдём, Николь!

Майкл потянул её за собой на кухню.

— А он? — шёпотом спросила Николь, указывая на Келахана.

— Он беспробудно проспит до самого утра, — уверенно ответил Майкл.

— Тогда пошли!

Николь молча смотрела на то, как Майкл помешивает кофе чайной ложкой. Он это делал последние десять минут. Он был слишком поглощён своими мыслями. Ход этих мыслей нарушил осторожный голос Николь:

— Он болен, Майкл. Его необходимо поместить в больницу, иначе он может причинить себе вред. А возможно, и не только себе.

Майкл оторвался от созерцания чашки и, отложив ложку в сторону, негромко ответил:

— Ты говоришь как полицейский, Николь!

— А как же ещё можно говорить? Келахан не в себе, Майкл. Это очевидно. Ни один здравомыслящий человек не захочет убивать себя по причине того, что ему приснился идиотский сон. Это ненормально, Майкл. Я знаю, о чём говорю.

— И что ты знаешь, Николь?

Майкл устало откинулся на спинку стула и устремил на неё несколько усталый взгляд. Николь была возбуждена происходящим. Это было заметно и по лицу, и по излишней горячности, с которой она произносила слова.

— Майкл, я едва ли не каждый день сталкиваюсь со смертью. Я знаю, как она выглядит. Поэтому не стоит со мной говорить в таком тоне. Этот тип и близко не имеет понятия о том, что это такое. Его жалкие бредни слушать тошно. Всё, что ему нужно, это перестать хныкать и взять себя в руки.

— А не может ли быть, что ты ошибаешься, Николь? — негромко спросил Майкл. В отличие от неё, он говорил совершенно спокойным голосом.

— Ты о чём? — не поняла Николь.

— А если этот Келахан знает о смерти больше нас с тобой? Что если, именно он видит реальные вещи, а не я или ты?

— Майкл, ты меня поражаешь, — Николь не смогла сдержать разочарования, услышав его слова, — неужели ты всерьёз воспринял весь этот бред?

— Для начала, дорогая Николь, я не смогу вылечить больного, если не приму всерьёз его болезнь. А в продолжение хочу заметить, что эта тема гораздо сложнее, чем ты себе представляешь. Смерть- одна из величайших тайн человечества. И возможно, навсегда останется таковой. А возможно, человечеству удастся приоткрыть эту ужасную занавесь и заглянуть за неё. Может, именно это и сделал Келахан? Поэтому ему так страшно. А если он испугался того, что его ждёт? А что если всё, что он говорит, правда?

— Ты не можешь всерьёз говорить такие вещи, Майкл!

— Почему нет, Николь? Достаточно серьёзно задуматься о смерти, как сразу же приходит понимание необычайной сложности этого вопроса. А что если смерть не итог, а всего лишь небольшой отрезок пути? А что если существует мир, в котором обитают души умерших людей? Умом и своим сознанием мы не можем принять эти вещи. Но ведь наша душа не подвластна сознанию. А что если именно она служит неким связующим звеном между ними и нами? Что если она может блуждать вне нашего сознания и тела? Сколько людей видят сны? А сколько людей в них верят? А сколько из них действительно сбываются? Никто не считал. Часть из них мы отвергаем, считая их вымыслом. Другую часть попросту не замечаем или не придаём им значения. А если сон и есть состояние души, в котором она пытается предостеречь нас или же сообщить о неком событии? Возможно, душа это некий прорицатель, который сидит в каждом из нас. И именно через сон она пытается уведомить наше сознание о готовящихся событиях. Кто может с уверенностью отрицать эти слова? Ведь нередко мы предчувствуем беду. Мы знаем, что она произойдёт до того, как что-то случается. Что это, по-твоему, Николь?