Хесус Торре де ла - Пророчество Корана

Девушка иронически улыбнулась и после неловкой паузы серьезно проговорила:

— Снова не угадали. В ту ночь вы разговаривали с самим доном Альфонсом, королем собственной персоной. Это он вас нанял и сидел с вами, когда я была при смерти.

Яго словно окаменел. Если бы в этой комнате возникла сотня единорогов, покрытых карбункулами, это не пробудило бы в нем такого внезапного и панического страха. Не в состоянии вымолвить слова, он только таращил глаза.

— Да не волнуйтесь вы так, мастер Яго, — улыбнулась девица. — С той самой ночи вы заслужили его уважение и даже восхищение, да я вам это сейчас же докажу.

— То есть кто-то думает, что вы и король?.. — потерянно пробормотал он.

— Да. Злые языки не дремлют, и враги дона Альфонса распространяют слухи по городу, что я стала его любовницей и забираюсь в его постель, будто шлюха какая из Ареналя. Но большей клеветы нельзя и придумать, магистр Яго. С тех пор как я покинула Гранаду, может, это вас и удивит, но ни один христианин в Севилье не запятнал мою честь. Все эти годы я должна была хранить невинность, потому что за меня был уплачен махр , выкуп, моим женихом — моему отцу, они договорились о моем браке, еще когда я была маленькой девочкой. Эти сплетни и злые домыслы при королевском дворе меня измучили больше, чем беспокойные ночи и дикие боли от отравления.

— Клевета легка в суждениях, для нее отношения между королем и его пленницей — лакомый кусочек. Иноверка, король, изменяющий супруге, официальная фаворитка, наконец, ваша красота — все одно к одному. Однако вы действительно получили какой-то знак, что яд предназначался именно вам?

— Я сопоставила несколько случайных деталей, и все указывает на одну цель — цитата из Корана, скрытая ненависть королевы доньи Марии ко всем женщинам, которых она подозревает в том, что они греют простыни для ее венценосного супруга. Короля любят все, кто его окружает, так что его неприятели, королева Мария и его тесть, король Португалии, боятся его настолько, что не осмелятся покушаться на его жизнь. Не сомневайтесь, целью была именно я — назарийка. А исполнила это рука какой-нибудь прислужницы королевы, убийца мог быть заслан и королем Португалии, который люто ненавидит своего зятя, а еще адмирала Тенорио — за то, что тот назло им протащил португальские знамена и штандарты по Гвадалквивиру после победы в Лиссабоне. А еще между двух огней петухом ходит этот подлый тип, маменькин сыночек, развратный жеребец, от которого я натерпелась приставаний: в отсутствие отца охраной моей ведает он.

— Кого вы имеете в виду? — спросил Яго встревоженно. — Не понял.

Лицо принцессы приняло сначала гордое, потом презрительное выражение, глаза так и метали искры, когда она ответила, понизив голос:

— Принц Педро, наследник престола, но в его венах не чувствуется королевская кровь. Ему передалась злой нрав его матери и кровожадные замыслы. Он постоянно прибегает к гаданиям одного кудесника — мавра из предместья Алондига, и начисто лишен всякой совести. Он не может простить отцу, что тот взял в любовницы донью Элеонору де Гусман, женщину, с которой разделяет свою жизнь, а на мать давно не обращает внимания. А особенно то, что отец любит и ценит своих девятерых незаконнорожденных детей — бастардов, в частности близнецов — дона Энрике и дона Фадрике.

— В Севилье не устают обсуждать любовные похождения молодого дона Педро.

— Он живет один в обители Сан-Клементе, близ реки, под снисходительным присмотром своего наставника, епископа дона Бернабе — преподобного старца, который воспитывает его по методу Regimine Principum [37] Имеется в виду трактат Фомы Аквинского De Regimine Principum — «О правлении государей» (лат.), в котором он соединяет восходящие к Аристотелю представления о человеке как общественном существе, об общем благе как цели государственной власти, о моральном добре как середине между порочными крайностями и т. д. с христианскими догматами и доктриной о верховном авторитете Римского Папы. , хотя и без особого успеха. Если кто и поддерживает его выходки, так это его лицемерная мать донья Мария, за царственную юбку которой он держится. А та, в свою очередь, не брезгует любовниками всякого пошиба. Среди прочих — Альбуркерке, португальский дворянин, охочий до послушниц в монастырях и церковных хорах. В Севилье нет ни одной сколько-нибудь миловидной дамы, которая не подвергалась осаде этого законченного развратника. Он не любит шутить, его стихия — ястребиная охота, девушки и любовные похождения.