Ольга Елисеева - Наследники исполина

— Учитель… — только и мог протянуть Алехан побелевшими губами. — Care padre… Я не смог.

— Тише, тише, — граф наклонился к нему. — Не горюйте, дорогой мой мальчик. Сегодня был не ваш день. И не день Петра.

— Но почему?

Сен-Жермен улыбнулся.

— Повторите-ка мне последовательность алхимической реакции.

— Земля, вода, огонь, воздух, — не задумываясь, выпалил Алексей. — А зачем…

— А затем, что смерть императора — большое искусство. — Граф непринужденно откинулся на спинку сидения. Странно, что Разумовские даже не замечали его присутствия в карете. — Она, как работа с философским камнем проходит несколько этапов. В случае с Петром они были нарушены. Эти коновалы, — Сен-Жермен недовольно покосился на братьев Разумовских, — прибегли к помощи необразованных деревенских ведьм и начали с Воды. Стоит ли удивляться, что дело уже тогда пошло наперекосяк? — Граф поморщился. — Петра еще мальчиком пытались убить в бане. Вышел недурной сглаз. Потом была Земля. Помните, в прошлом году в Гостилицах рухнул дом, где спала великокняжеская чета, у него разошелся фундамент. Впрочем, вы же там были.

У Алексея упало сердце. «Он все про меня знает…»

— Теперь вот Огонь, — продолжал граф. — Но реакция еще незакончена. Что следующее? Правильно: Воздух. Ваш император не умер сегодня, но умрет через месяц. Не далее. От удушья. И вы, Алексей, будете рядом. Как были рядом на этапе Земли и Огня. А Водой вас тоже пометили, когда сбросили с дамбы. Я когда-то говорил вам о связи вашей судьбы с судьбой Петра Федоровича.

Орлов кивнул.

— Помните, — лицо Сен-Жермена стало серьезным, — Если император благополучно минует и этап Воздуха, великое делание совершится, он будет царствовать. Уже ничто ему не помешает.

Дрожащий образ графа начал таять в воздухе, но вдруг задержался еще на одну минуту.

— Да, кстати, Алексис, у вас сегодня родился племянник. Поздравляю. Это ведь Шкурин сам поджег свой дом, чтоб отвлечь внимание придворных. Все ринулись из дворца, а Като благополучно разрешилась от бремени горластым мальчишкой. Его назовут в вашу честь Алексеем. Алексей Григорьевич. Полный тезка. Так что вы напрасно думаете, будто совершенно безразличны даме вашего брата.

Сен-Жермен исчез.

— Он бредил всю дорогу, — констатировал старший Разумовский.

— Затолкните его обратно в сарай, — распорядился гетман.

Гайдуки подхватили Орлова под руки.

В сарае было по-прежнему темно и тихо. На полу за старым прислоненным к стене колесом скреблись мыши. Что уж они там нашли съедобного, Бог весть. Свой скудный паек арестант проглатывал сам, не оставляя даже корок.

Его не сторожили. Просто запирали на здоровенный висячий замок и раз в день приносили хлеб с водой. Вернее воду с хлебом.

После свидания с Сен-Жерменом Алексей твердо знал, что рано или поздно выберется отсюда. Оставалось только гадать, при каких обстоятельствах это произойдет.

На вторые сутки после пожара за стеной сарая раздались торопливые крадущиеся шаги. Они не могли принадлежать гайдукам графа, последние изрядно топали и не ходили по одному. Существо же, шмыгавшее сейчас у двери тюрьмы, было легким на вес и испуганным до предела. Оно терлось о дверь то одним, то другим боком, силясь заглянуть в щелочку. Но все равно ничего не видело, потому что смотрело с яркого света в темноту.

— Вы здесь? — Окликнул замирающий девичий голосок. — Господин поручик, вы живы?

Алексей покряхтел и подполз к двери. «Жив ли я — это вопрос».

— Чего тебе надо? — Он сразу узнал дочку Разумовского Лизу. Ее карий, как у коровы, глаз испуганно таращился в дырку между досками. — Зачем пришла?

Девочка обиделась. Она не привыкла, чтоб к ней так обращались. Хотя, с другой стороны, по ее вине Алехан здесь. Хотя, с другой стороны, он же сам подслушивал… Малявка совсем сбилась.

— Меня зовут Лиза Дараган, — сказала она. — Я племянница графа.

— То-то я слышал, как ты его папой зовешь, — бросил Орлов.

— Это не ваше дело, — девочка боднула головой. — Не сердите меня.

— С чего бы это вдруг? — Хмыкнул Алехан.

— Я могу вам помочь. — Лиза показала в щель увесистый медный ключ с хитрыми бороздками.

— Так помоги, — пожал плечами Орлов. — Или ты помогаешь только тем, кто умеет к тебе подольститься?

— Не надо ко мне подольщаться, — еще пуще надулась Дараган. — Я знаю, я своенравная. Все так говорят. Но я же не злодейка! Я не хочу, чтоб вас убили.

— Почему? — Алексей не верил в бескорыстие кого-то их этой семейки.