де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне

Упомянутый образец пропуска обнаружить не удалось. Тем не менее стало очевидным, что противник использует в качестве сообщников гражданских лиц.

Меры предосторожности усилили до предела. Некоторые голландские офицеры утверждали, что они сами [138] подвергались обстрелу, другим приходилось устранять недоразумения, когда голландские граждане пытались задерживать некоторых офицеров, направляя на них пистолеты. С каждым часом нарастало чувство всеобщей неуверенности, в особенности после распространения слухов о предательстве некоторых видных лиц, в частности председателя компании голландских авиалиний и министра почт.

Общая нервозность еще более усилилась вследствие относительной изоляции гражданского населения. Многие телефонные линии оказались перерезанными, доставка почты прекратилась. Только газеты все еще продолжали выходить по-прежнему. Смысл всех газетных сообщений был один и тот же; новости скудны и тревожны. Люди сидели у своих радиоприемников, жадно вслушиваясь в обескураживающие сообщения корпуса гражданской обороны. В одной из очередных радиопередач население призывали не верить распространяемым слухам об отравлении источников питьевой воды, распускающих подобные слухи предлагалось задерживать.

В первой сводке военного командования, 11 мая, ожидаемой с нетерпением и беспокойством, указывалось на деятельность пятой колонны, сообщалось, что в немецком бронепоезде обнаружены предметы голландского военного обмундирования. Однако общий тон сводки являлся успокаивающим. В частности, указывалось, что “попытка немцев внезапно захватить главное полицейское управление в Гааге полностью провалилась”.

В тот же день генеральный штаб объявил, что

“проживающие в Гааге немцы пытались наступать из западной части города, по направлению к центру. Немцев обстреляли и оттеснили обратно. Многих из них при этом перебили, а уцелевшие капитулировали”.

Кроме того, официально сообщалось, что по одному из голландских войсковых подразделений “стреляли неизвестные лица, одетые либо в штатское платье, либо в голландскую военную форму”.

Стала очевидной настоятельная необходимость немедленно обезвредить немецких подданных, а также членов NSB, чтобы пресечь враждебные действия с их стороны.

Начиная с 1938 года голландская полиция затратила [139] немало усилий, выявляя фамилии и адреса подозрительных лиц, которые по тем или иным соображениям не внушали доверия. В целом по стране взяли на учет примерно 1500 немецких подданных и около 800 голландцев, большей частью членов NSB. 10 мая, в 5 часов утра, на места были разосланы шифрованные телеграммы, разрешающие прокурорам провести аресты всех этих 2300 лиц. Главнокомандующий вооруженными силами Голландии приказал всем остальным немецким подданным или выходцам из Германии не покидать своих жилищ. Под действие приказа подпадало несколько десятков тысяч политических беженцев и евреев, эмигрировавших из Германии. Для проведения арестов организовали специальные группы, полицейские автомобили направились во все концы страны.

Широким кругам населения не было известно, что все лица, учтенные в качестве опасных, оказались вскоре под замком. Да и что в сущности значило “опасный”? Разве каждый из членов NSB не являлся предателем, а каждый немецкий подданный - членом пятой колонны! Всякий считал себя вправе задержать любого подозрительного немца. “Солдаты, сержанты, лейтенанты и бургомистры - все решили, что они тоже могут приступить к арестам”{123}. С арестованными обращались по-разному. Кое-где, особенно в крупных населенных пунктах, многие жители не могли сдержать своих чувств при виде арестованных сторонников Адольфа Гитлера и Антона Муссерта. Особую ненависть у населения вызывали голландские нацисты.

То там, то здесь слышались крики “Руки вверх!” Национал-социалистов сгоняли вниз по лестнице вместе с женами и детьми. С поднятыми вверх руками они должны были стоять у подъездов своих домов, пока не заканчивался обыск. Им угрожали револьверами и винтовками с примкнутыми штыками. Каждое движение с их стороны рассматривалось как попытка совершить нападение. То и дело слышалось “Вынь руки из карманов!”, “Заткни глотку, а то получишь пулю!”, “Подлые предатели!”, “Утопить бы вас, чертей!”{124}. [140]

Было арестовано столько людей, что это превышало всякие первоначальные наметки. В районе Амстердама предполагалось интернировать 800 человек; фактически арестовали 6000. К данной цифре нужно прибавить не одну тысячу задержанных в других районах страны. “В эти пять дней разыгрывались жуткие сцены”{125}. Некоторых арестованных расстреливали конвоировавшие их солдаты.