де Луис - Немецкая пятая колонна во второй мировой войне

21 февраля 1940 года Гитлер вызвал к себе генерала фон Фалькенхорста, имевшего опыт боев в Финляндии на завершающем этапе первой мировой войны.

“Германии, - сказал Гитлер, - возможно, скоро понадобится занять Норвегию. Изложите ваши соображения о том, как можно провести подобную операцию”.

К вечеру того же дня Фалькенхорст должен был явиться с конкретными предложениями. В его распоряжение выделялось пять дивизий. После окончания войны Фалькенхорст признавался:

“Я отправился в город и купил туристский справочник Бедекера, чтобы составить себе общее представление о Норвегии, о том, какие там имеются морские порты, какое в них количество жителей, каков характер [274] местности и т. п. У меня не было обо всем этом даже элементарных представлений”{407}.

В 5 часов пополудни того же дня Фалькенхорст смог доложить Гитлеру первый набросок своего оперативного плана, основанного на одновременном внезапном ударе по всем важнейшим портам страны.

Существо плана сводилось к следующему.

На рассвете одного из будущих дней немцы захватывают Нарвик, Тронхейм, Берген, Ставангер, Кристиансанн и Осло. В Осло войска Фалькенхорста двигаются к королевскому дворцу с оркестром, чтобы отдать соответствующие почести королю{408}. Воздушнодесантные войска высаживаются в аэропортах Осло и Ставангера. Все порты захватываются немецкими боевыми кораблями, на борту которых будут войска. Тяжелое вооружение и боеприпасы высылаются заблаговременно на семи транспортных судах, замаскированных под угольщики нейтральных стран, с тем чтобы они прибыли к месту назначения в ночь, предшествующую высадке десанта. Одно судно должно было подойти к Ставангеру, три - к Нарвику и три - к Тронхейму. Кроме того, следует выслать танкер “Ян Беллем” с немецкой военно-морской базы, оборудованной невдалеке от Мурманска{409}. После захвата портов и аэродромов в Норвегию намечалось перебросить войска, остававшиеся до этого в резерве.

Задуманная операция носила весьма рискованный характер. Все гавани, о которых шла речь, защищались фортами. Значительная часть немецкого военно-морского флота (по своей мощи сильно уступавшего английскому) могла дважды попасть в западню - на пути туда и обратно. В связи с этим особое значение приобретала секретность операции. Командный состав выделенных для нее войск разрешалось проинструктировать лишь в последний момент.

Неизвестно, отдавал ли Гитлер распоряжение хранить все в тайне даже от руководителей заграничной [275] организации нацистской партии. Во всяком случае, ни в одном из многочисленных военных документов, касающихся подготовки и проведения операции, ни одним словом не упоминается о норвежских национал-социалистах или немецких подданных нацистах, проживающих в Норвегии{410}. Среди документов штаба Фалькенхорста найдена лишь одна записка о Квислинге; в ней говорится, что это “друг Германии, но большой фантазер, человек, словам которого не следует придавать, большого значения”{411}. Фалькенхорст был уверен, что сумеет найти общий язык с министром иностранных дел Норвегии профессором Котом{412}.

Окончательная доработка планов оккупации сильно тормозилась недостатком документации по Норвегии. Прежде всего требовалось уточнить военно-географическое описание страны, а также сведения, касающиеся дислокации норвежских войск и береговых укреплений. Стараясь не привлекать внимания, закупили карты и туристские справочники в берлинских книжных магазинах{413}. При помощи подобных материалов к концу февраля отпечатали новые карты{414}. Однако расположение ряда норвежских береговых батарей осталось для немцев неизвестным, мощность огня других они недооценили. В некоторых случаях наличие батарей предполагалось там, где их фактически не было{415}. Часть неправильной информации исходила от Квислинга. Многое еще оставалось невыясненным, когда Гитлер принял решение ввести немецкие корабли в норвежские фьорды ночью 8 апреля (причиной поспешного решения были сведения о подготовке десанта союзниками). Через Хагелина Квислингу передали приглашение встретиться в Копенгагене [276] с полковником Пикенброком, который возглавлял агентурный отдел Управления разведки и контрразведки{416}. Встреча состоялась 4 апреля, когда корабли, предназначенные для захвата Нарвика, уже вышли в море. Квислинг отвечал на конкретные вопросы Пикенброка “большей частью уклончиво”, тем не менее он сообщил ряд полезных сведений “о численности войск, расположении аэродромов, сроках готовности истребителей и т. п.” Квислинг считал, что береговые батареи не решатся открыть огонь без предварительного запроса правительства{417}. Гитлер позднее сказал, что Квислинг во время своей встречи с Пикенброком создал у последнего неправильное представление о расположении батарей в районе Нарвика{418}. Не удалось найти никаких доказательств того, будто в последнюю минуту Квислинга информировали о времени высадки десанта{419}. Тем не менее по характеру задававшихся вопросов Квислинг, естественно, мог догадаться о приближении часа осуществления его заветной мечты.