Абель Поссе - Райские псы

Как и многие гении (возможно, благодаря тому что в кожу его впитались соль и планктон), Адмирал излучает мерцающий свет.

Ферменты кожи лица окисляются, и возникают сверкающие отблески, хорошо видимые в темноте (такой прерывистый свет идет от маяков, что ставят у входа в свои порты англичане, чтобы указывать путь возвращающимся с грабежей и пиратских набегов судам).

Хулители и враги утверждают, что светится он благодаря люциферину, который вырабатывается его организмом, богатым люциферонами.

Простые матросы не любят его, но уважают. И с опаской подглядывают из-за переборок и мачт.

Порой он видится им огромным светляком.

27 сентября. Происходят странные вещи. Сапожник Перес явился к Адмиралу вместе с королевским инспектором Санчесом. де Сеговиа.

А дело было вот в чем. Поздней ночью, пока Перес делал свои дела в «садике» (гальюне) у бакборта, он видел непонятные огни. Несколько движущихся и расположенных одна над другой горизонтальных светящихся линий. По его словам, то было огромное, небывалых размеров судно, такое же высокое, как собор в Севилье. А освещенная мачта была подобна Хиральде [65] Башня в Севилье, построенная в 1184–1196 гг. .

Перес умеет читать (мечтатель и мистик, как и подобает сапожнику) и утверждает, что сумел разобрать на корме чудовища, которое прошло мимо, разбрасывая горящую всеми цветами пену, слова «Queen Victoria».

Санчес де Сеговиа верит ему, потому и привел к главному человеку во флотилии. Он и сам заметил: происходят странные вещи. Сдается, они здесь не одни. Инспектор отваживается намекнуть, что лучше бы им было поскорее вернуться в Испанию.

Адмирал не удостаивает ответом подобную нелепость.

Инспектор утверждает: на каравеллах завелись недовольство и зломыслие.

«Говорить с ними — все равно что воду решетом носить. Мешок со змеями». Многие, кажется, уже начали замечать мертвых. Кое-кто не хочет справлять нужду за борт, где подстерегают их демоны-насмешники. (Инспектор рассказывает два грубых анекдота.)

Самые наблюдательные поняли, что сутки длятся уже не 24, а 32 или даже 33 часа, а каждая лига вмещает в себя четыре.

Люди точат ножи. Происходят тайные сходки. Адмирала, сообщает инспектор, называют дьяволом. Самые смелые даже предлагают сжечь его, обваляв в смоле, у грот-мачты.

Да, в чем-то они правы. Люди перед лицом больших перемен стремятся отвлечь себя чем-то, пусть даже насилием.

Адмирал требует от инспектора официального и широкого расследования. И пусть не преминет изложить все на бумаге. А Переса де Дадиса, мистика и сапожника, награждает, словно благородного коня, куском сахара, который сам же подносит ему ко рту.

В действительности это плавание длилось десять лет (как и отплытие).

Как очень скоро понял Адмирал, цели своей он мог добиться, лишь полностью сломав установившийся пространственно-временной порядок, поколебав существующий образ мира.

То было новое дело, и в ходе его открывались, естественно, новые обстоятельства.

Нос «Санта Марии» вспарывал линию пространственно-исторического горизонта. Будто делал прореху в мешке с подарками, что разыгрываются на лотереях в Феррагосто. Ящик Пандоры, напичканный историей.

В пространственно-временной завесе возникла щель, и сквозь нее начали просачиваться люди, корабли, события. Адмирал был фантазером и принимал все как должное, не пытаясь найти объяснения, которые та эпоха, небогатая возможностями, дать и не могла.

Так, он мог перейти с мостика «Санта Марии» на мостик «Марии Таланте» (она снимется с якоря в 1493 году и пойдет во главе флотилии из пятнадцати больших и нескольких более скромных парусных судов) или на мостик «Вакеньос» (или «Висканины», пустившейся в плавание в 1502 г.).

Теперь его задача несказанно усложнилась. И если бы не природные скептицизм и невозмутимость, ему пришлось бы скверно при столкновении с небывалым и загадочным.

Так, в субботу 6 октября он имел возможность наблюдать три каравеллы, идущие к великому дню 12 октября 1492 года. Он смотрел на них с мостика «Марии Таланте» через подзорную трубу, подаренную ему в Барселоне (после триумфального возвращения) оптиком из Фландрии Цейсом, который пытался распространить при дворе свои изделия и требовал патент на изобретение.

На кормовой площадке «Санта Марии» стоял он сам! И старался сквозь завесу тумана будущего разглядеть очертания «Марии Таланте»!

Матросы облепили снасти. Им очень хочется что-то увидеть сквозь молочно-белую пелену.