M. Алданов - Огонь и дым

Писано в декабре 1919 года.

Такова действительно была информация большевистской печати в ту пору (декабрь 1919 года).

Писано в ноябре 1920 года.

Вот формула, неизменность которой вызывает невольную улыбку. Если не ошибаюсь, она была изобретена в Фонтенебло Наполеоном I — и с тех пор повторялась без изменения единого слова во всех торжественных отречениях всех монархов. Кто бы предполагал в последних такую готовность добровольного самопожертвования и такое отвращение к пролитию крови?

«В мае, — добавляет Людендорф, — на первый план выдвинулся Керенский, и опасность укрепления русской армии возросла».

Не имея в своем распоряжение подлинника «Воспоминаний», я привожу выдержки по французскому изданию.

Цитирую на память.

Та блестящая правительственная карьера, которой Стефан Пишон всецело обязан Клемансо, находит, быть может, объяснение в этой сцене 20-го декабря 1892 г.

Разумеется, за трагическим заседанием парламента последовала дуэль, которая совершенно неожиданно оказалась безрезультатной. Клемансо, дравшийся на поединках без счета, накануне публично всадивший в туза одну за другой дюжину пуль, промахнулся. По возвращении с места дуэли Дерулед, которого только-только не отпевали друзья, был встречен бурными аплодисментами толпы — и палаты депутатов.

Немалую пикантность всей этой кампании против Клемансо придает то обстоятельство, что главным обвинителем его в государственной измене был Эрнест Жюде, ныне оказавшиеся германским агентом.

Клемансо, бесспорно, один из самых блестящих публицистов Европы, стал писать пятидесяти лет отроду (после своего политического крушения), что в литературе имеет весьма мало прецедентов. Аттестацию грамотности ему выдал сам Анатоль Франс: «M. Clemenceau sait ecrire», с удивлением заметил автор «Thais», который весьма иронически относится к обычным литературным упражнениям современных политических деятелей.

Мысли Клемансо об Ибсене, Рембрандте, Байроне, Додэ заслуживали бы особого этюда; здесь я не могу их коснуться.

Близкие к Клемансо люди уверяют, что в частных беседах он не скрывает своего совершенно отрицательного отношения к современной парламентской системе. Местами вскользь он и в своих книгах проявлял отсутствие чрезмерного уважения к демократическим принципам. Так, одной поборнице равноправия полов, запросившей его в 1913 г., стоит ли он за предоставление женщинам избирательного права, он невозмутимо ответил, что по его мнению гораздо лучше осуществить равноправие, отняв избирательное право и у большинства мужчин.