Жюль Верн - Кловис Дардантор

— Хорошенько подумайте, месье Дардантор! — говорила Луиза.

— Все обдумано, дорогое мое дитя! — отвечал он ей.

— Вы не можете приносить такие жертвы…

— Могу и хочу, девочка!

— Вы еще будете раскаиваться в этом…

— Никогда!

Мадам Элиссан, женщина практичная, поняв преимущества такого поворота дела, — а это было несложно, — испытывала к месье Дардантору чувство глубокой благодарности.

Дезирандели едва не плясали от радости. Какое состояние свалилось на Луизу! Какая богатая наследница! Какое огромное приданое принесет она своему мужу! И все это достанется Агафоклу, поскольку теперь Дезирандели не сомневались, что их друг и земляк Кловис Дардантор употребит все свое отеческое влияние в пользу их дорогого мальчика! Наверное, месье Дардантор втайне все время лелеет эту мысль… и их сын станет зятем богатого перпиньянца…

Итак, все единодушно стремились возвратиться в Оран как можно скорее.

Что касается парижан, то о них можно сказать следующее.

Прежде всего Жан, окончательно покинувший страну грез, где некогда блуждало его воображение, воскликнул:

— Да здравствует Дардантор! И хотя мы не будем сыновьями этого замечательного человека, я рад, что очаровательная Луиза станет его дочерью! А ты, Марсель?..

Кузен ему не ответил.

— Однако, — спросил озабоченно Жан, — как это выглядит с точки зрения законности?

— Что именно?

— Сражение со львами…

— Будь то с животными, будь то с людьми, сражение — это всегда сражение, и вовсе не пустячок то обстоятельство, что мадемуазель Элиссан спасла месье Дардантора…

— Я думаю, Марсель, хорошо, что ни ты, ни я не участвовали в спасении этого славного человека вместе с Луизой…

— А почему?..

— Да потому, что если бы он в таком случае захотел усыновить нас и удочерить Луизу, то есть всех троих… то она стала бы нашей сестрой… и ты не смог бы даже помышлять…

— Действительно, — ответил раздраженно Марсель, — закон запрещает брак между… Впрочем… я об этом больше не мечтаю…

— Бедный друг!.. Бедный друг!.. Ты ее очень любишь?..

— Да, Жан… всей душой!..

— Какое несчастье, что это не ты спас дважды миллионера!.. Он взял бы тебя в сыновья… и тогда…

Действительно, несчастье! И оба молодых человека пребывали в грусти, когда поезд, обогнув с севера крупный горный массив Тессала, на всех парах мчался к Орану.

Теперь ясно, почему месье Дардантор ничего не увидел в Сиди-бель-Аббесе — ни водяных и ветряных мельниц, ни печей для обжига извести, ни бочарен, ни кирпичных фабрик. Не обошел он ни гражданские, ни военные кварталы, не побродил по пересекавшимся под прямым углом улицам, обсаженным великолепными платанами, не испил свежей водицы из многочисленных фонтанов, не воспользовался проходом в городской стене, не посетил чудесный, целительный источник у ворот Дайя!

Пройдя километров двадцать вдоль Сига, миновав деревню Трамбль и городок Сен-Люсьен, перейдя в Сен-Барб-дю-Тлела на линию Алжир — Оран и оставив за собой семьдесят восемь километров, локомотив к полудню остановился в столице провинции.

Так завершилась кругосветка, ознаменованная некоторыми происшествиями, которые Компания алжирских железных дорог вовсе не предусматривала в своей программе, хотя туристам они запомнятся надолго.

Перпиньянец и оба парижанина поселились в прежней гостинице на площади Республики, а мадам Элиссан с дочерью и Дезиранделями вернулись в дом на улице Старого Замка.

Дардантор не «тянул волынку», если дозволительно использовать такое простонародное выражение — да простит нас Патрик! По приезде он без промедления занялся удочерением мадемуазель Элиссан, преодолевая сложные юридические формальности. Хотя перпиньянцу еще не исполнилось и пятидесяти лет и он не опекал Луизу до ее совершеннолетия, несомненным фактом оставалось то, что девушка спасла его в сражении, а это соответствовало статье триста сорок пять гражданского кодекса. Следовательно, условия, предъявлявшиеся к приемному отцу и приемной дочери, были выполнены.

Поскольку в это время месье Дардантора без конца приглашали на улицу Старого Замка, то он счел разумным принять предложение мадам Элиссан и поселиться у нее в доме.

Однако нельзя было не заметить, что в этот же период Кловис Дардантор, до сих пор такой экспансивный, такой общительный, стал более сдержанным, почти молчаливым. Дезиранделей это обеспокоило, хотя у них не было причин усомниться в доброжелательности их друга. Кстати, Агафокл, повинуясь внушениям родителей, стал предупредителен к молодой наследнице, которая в один прекрасный день получит значительно больше сотен тысяч франков, чем ей насчитывалось лет. Неудивительно, что теперь этот увалень не оставлял невесту ни на минуту.