— Бог над ним власть… Да — доля ево… Пусть растет как растет, — отозвался Алексей. — Вон, меня по заветам держали по старым… Может, оттого и не вышло из меня царя такова, какой Руси теперь надобен. Ино, там людей слушаю, где надоть бы заставить себя послухать… И неладно. Пусть Бог им ведет. Авось худа не буде.
И рос царевич на полной воле, только любовь, раболепство и жаркие заботы о себе видя вокруг.
Радовался Алексей на красавца-сына. Отдыхал душою с любимой молодой женой своею. По царству — тоже все ни плохо, ни особенно хорошо шло.
А все-таки что ни день, то яснее царю, что силы слабеют. Какой-то тайный, роковой недуг точит тело, мрачит душу и тоской нестерпимой и неясными, но тем более томительными предчувствиями и подозрениями…
Раньше, бывало, спал хорошо Алексей, особенно после веселого вечера, проведенного с близкими людьми, вроде старика Нарышкина, князя Ромодановского, Матвеева, Ртищева и того же Симеона.
По складу характера все это люди очень не сходные между собой, разных взглядов на жизнь и на порядок в царстве. Но все — люди умные, способные относиться и к противникам с известным уважением, особенно в присутствии государя, когда тот созывает их не на совет, не на споры по вопросам управления землей, а просто потолковать, осушить кубок-другой в приятельской компании, без которой и Алексей скучал бы, как и простой смертный.
А теперь ни веселые вечеринки, ни усталость, ни лишний кубок вина не дают крепкого, без сновидений, сна недомогающему Алексею.
Часто просыпается он среди ночи с сильно бьющимся сердцем, в холодном поту… И вспоминает, не сон ли, тяжелый, страшный сон, который он видел сейчас, заставил его проснуться или просто плохо почувствовал он себя во сне? Оттого и пригрезилось все неприятное… Оттого он и проснулся, не может теперь заснуть, как ни старается.
Снятся ему часто дни походов, время польской войны.
Неприятен вообще вид крови и смерти царю. Особенно ярко приходит тогда на мысль, что и самому придется скоро, может быть, лечь в тесную домовину…
А во сне он видит море крови, груды тел… И враги уже теснят его… Он хочет повернуть коня, ускакать. Конь падает, пронзенный копьем… Хрипит и бьется.
Алексей решается бежать. Да ноги не двигаются. Словно свинцом налиты. Чужие, мертвые… Какая-то глухая боль в пояснице усиливает мучительное состояние. Его тяготит не столько страх, что вот-вот сталь вражеского оружия коснется его груди, как эта неподвижность ног, эта неизбытная тупая боль…
Царь просыпается. Ему тяжело дышать… Ноги, правда, покорны его воле… Он вскакивает, спускает их с постели… Но боль в пояснице — она не прекращается и наяву, только становится тупее, не так ощутительна, как во сне. И сердце сжимается все больше… Удушье растет… Сделав глоток питья, которое стоит всегда, приготовленное, у постели, откидывается снова на подушки Алексей и лежит, не засыпая, целыми часами, пока наконец усталость не возьмет свое, и он засыпает.
А пока не заснет, самые неприятные думы и воспоминания приходят ему, как нарочно, на ум. Видит он трех своих сыновей, умерших так рано… Первенец его, Димитрий… Потом — тезка отча, Алексей… Такой хороший, умный юноша. Уже был объявлен наследником. Семнадцать лет ему исполнилось. Уж подумывал отец и невесту приискать сыну… И сразу, словно гроза среди ясного неба, — загадочная, жестокая хворь… И — смерть… Умер и третий, Симеон, ребенком, правда, четырех лет не прожил… И — больной был, вроде Иоанна… А вот Иоанн — тот живет… Почти незрячий, плохо понимает, плохо может выражать свои мысли… Живой труп. А — живет… Отчего сыновья все умирали?.. Из шести — только трое уцелели. А из десяти дочерей — семь в живых… И три… да, три в могиле… И дочерей трех смерть унесла. Что это? Случайность?.. Или — знамение свыше… Кара за какой-нибудь грех…
Не помнит Алексей за собою особых грехов. Да и каялся он всегда, говел, получал разрешение… От патриарха от самого… Разве ж этого недостаточно для Божества…
А что ждет остальных детей?.. Особенно — Петрушу… И Федю… Кого лучше назначить наследником царства? Об Иване — и речи быть не может…
Старший — Федор… Вот уже шестнадцатый год ему пошел. Конечно, если смерть не даст отсрочки, если скоро наступит конец, — волей-неволей придется Федору вручить правленье… С чьей-нибудь помощью… Вот, Матвеева. Да разве допустят до этого Милославские, Толстые, Хитрово… и все ихние… Не о земле, не о царстве — о своих местах, о чинах и разрядах все думают… Да о наживе скорой… Вот, если бы этих разрядов да мест совсем не было. Как в иных царствах… Там — много лучше дело идет… Сказать надо будет Феде… Если сам не успею все сделать…
Читать дальше