Фредерик Бриттен Остин - Наполеон

— Что бы я мог сделать? Меня бы арестовали.

— Нет, нет. Наполеон бы вас не тронул. Он не хотел ссориться с англичанами. Конечно, если бы вы были здесь, он бы не уехал...

— Вы говорите ерунду, — со злостью проговорил полковник. Всё это точь-в-точь было похоже на его собственные соображения.

— Бедный Нил, интересно, что напишут о вас в книгах по истории. Напишут ли, что, когда Наполеон бежал с острова, британский уполномоченный находился в объятиях мадам...

— Полина, это неправда! Вы не должны говорить такие вещи!

— Я не буду говорить, Нил. Не бойтесь. — Она встала, высвободив руку. — Но будут говорить другие.

Она двинулась прочь. Вскочив с места, он бросился за ней, объятый противоречивыми чувствами. Больше так продолжаться не могло.

— Полина, вы отлично знаете, что заставило меня поехать в Лукку. Я поехал ради вас!

Ну вот. Наконец-то всё вышло наружу. Он надеялся, что она будет тронута его признанием и скажет, почему не приехала к нему.

Но Полина смотрела на него так, будто он сошёл с ума.

— Ради меня? Что это значит, сэр Нил?

Полковник начал заикаться от волнения:

— Я думал... я думал, вы приедете в Лукку. Вы дали мне понять на балу... Разве не помните, Полина?

— Я не помню ничего, — она гордо вскинула голову. — И если вы намекаете, полковник, что я, урождённая Бонапарт, а в замужестве Боргезе, договорилась с английским шпионом встретиться с ним в каком-то итальянском городке, то вам лучше навсегда забыть об этом!

Она была само достоинство и оскорблённая добродетель, но искорки в её глазах раскрыли ему правду.

— Вы дьявол! — прошептал он и стал надвигаться на неё, обуреваемый яростью и страстью. Просто изнасиловать её, подумал он, будет недостаточно. Но она остановила его взглядом, как иногда человека останавливает пощёчина.

— Стойте, где стояли, полковник, иначе я позову гвардейца. Да, сэр Нил, возможно, я дьявол. Но я, урождённая Бонапарт, никому не позволю сделать ничего плохого моему брату, великому Бонапарту. Вы шпионили за ним, вы плели заговоры и рассказывали о нём всякие небылицы. Вы настроили весь мир против него. Вы — ничто. Он — величайший из всех людей. Вы могли задержать его, когда он уже принял решение, и я сказала себе: «Я очарую этого шпиона, сделаю его своим рабом и отошлю с острова». Наполеон ничего не знал об этом. Даже теперь он не знает, что это я помогла избавиться от вас. Разумеется, в конце концов вы бы уехали — ведь вы же не можете вечно жить без прекрасной Бернотти? Но это я — Полина Бонапарт — выбрала время вашего отъезда и подарила Наполеону свободу. Я внесла свою скромную лепту. И вы удивляетесь, сэр Нил, что я крайне горда и счастлива этим?

Потом, после столь горячего монолога, эта странная женщина внезапно поникла, увидев на лице полковника скорбь. Ей стало жаль его: он стоял перед ней как провинившийся солдат перед своим командиром.

— Всё это правда, — пробормотала она, — Но вы меня извините. Я могла бы любить вас, Нил. Мне кажется, я немного вас люблю.

Она опустила голову и застыла перед ним в позе кающегося грешника.

Последние её слова и её поза смягчили боль. Чувство собственного достоинства полковника не было унижено, ведь она, как и он, разрывалась между Любовью и Долгом. Он медленно подошёл к ней, чтобы поцеловать её, простив и забыв обо всём.

Но в этот момент открылась дверь и вошла мадам Мер.

— У меня несколько писем, — сказала она, — и если полковник будет столь любезен... Вы ведь едете в Италию?

— В любом случае, — пролепетала Полина. — Я ещё не написала своё письмо. Вы можете немного подождать, сэр Нил?

— Я подожду, — смиренно ответил он.

Он терпел полчаса. Но всё же дождался от неё поцелуя.

— Две фелуки приближаются по левому борту, сир.

В течение всего дня корабли маленького флота Наполеона собирались вместе, и к четырём часам после полудня бриг «Инконстант» оказался вновь окружён всем своим выводком.

Наполеон усадил нескольких офицеров и солдат за изготовление копии воззваний, и главные силы были брошены на обращение к солдатам Великой армии. Переписанное их грубыми руками, это обращение обретёт дополнительную убедительность — и, кроме того, копируя, они сами его заучат, чтобы распространять устно. Вместе с Дрюо он спустился, чтобы проверить, как идёт работа. Внезапно он остановился между переборками; знакомый ему голос капрала Джуалини пламенно и выразительно цитировал избранные отрывки из воззвания: