Луи Бриньон - Кес Арут

— Обстановка с каждым днём всё хуже и хуже. Лучше будет, если вы уедете на время, пока не станет до конца ясно, что именно хотят сделать турки.

— Чего нам бояться? — удивился Констандян. — Мы живём близко к границе России. Русская ария наступает. Они скоро будут здесь. Да к тому же, у меня есть влиятельные связи в городе. Не дай бог что, сумею защитить свою семью.

Услышав эти слова, Арут слегка помрачнел. Однако высказывать тестю, что ему не понравились его слова — не стал.

— Связи? — переспросил его Эгоян. — Прости, князь, за мои слова, но только глупец может надеяться на это. Или ты не слышал, что произошло в Константинополе?

Все за столом, включая Арута, удивлённо переглянулись, а затем так же удивлённо посмотрели на Эгояна.

— И что произошло в Константинополе? — спросил за всех старший Констандян.

— Там всех влиятельных армян арестовали в первую очередь. А ты говоришь связи? Что говорить о связях, если сам Комитас брошен в тюрьму.

При этих словах все вздрогнули. По лицу старшего Констандяна было заметно, что он сомневается в словах Эгояна.

— Не посмели бы турки посадить Комитаса. Его весь мир знает и уважает! — с уверенностью произнёс он.

— Посмели. Ещё как посмели. Комитас сидит. А с ним все известные армяне Константинополя. Идут слухи, что в тюрьме их подвергают пыткам.

— За что? — вырвалось у Констандяна. — Что сделали эти несчастные?

— Родились армянами!

— Это не может быть правдой, Ашот! Наверное, просто слухи.

— Слухи? — Эгоян помрачнел. — Убили всю семью моего друга Тиграна Чеокюряна. А его самого замучили насмерть в тюрьме.

Новости были столь мрачные, что присутствующие пришли в ужас. Эгоян говорил о страшных вещах. Арут бросил взгляд на жену. Она бодрилась, как могла, но его это не обмануло. Он видел истинные чувства Мириам. Они ясно были написаны на её милом лице. Арут наклонился к ней и несколько минут шептал что-то на ухо. С каждым словом Мириам успокаивалась, а Эгоян тем временем продолжал:

— Идут слухи, что турки собираются повторить 1895 год. Я слышал, что они хотят убрать всех армян подальше от границ с Россией. В любом случае происходит нечто непонятное. Что и говорить, если армян, которые служат в армии, помещает по 300–400 человек в отдельные батальоны и отправляют на какие-то непонятные работы. Всего не знаем, но чувствуем… неспроста это делается.

— Хватить пугать мою жену, брат Ашот, — с наигранной весёлостью прервал Эгояна Арут. — Будут на нас нападать — ответим.

— Ты не понимаешь…

— Понимаю, — уже жёстче перебил Арут, — но сейчас не место и не время об этом говорить. Лучше давай вдоволь покушаем. Кто знает, когда ещё придётся за таким домашним столом посидеть.

Арут сразу приступил к делу. Мириам прислонила свою голову к его плечу. Эгоян, чуть помедлив, последовал его примеру. Домочадцы тоже последовали их примеру, правда, с неохотой. Видно, никому из них не хотелось есть. Они хотели услышать, ещё что-нибудь от Эгояна. Но облик Арута явно показывал, что не стоит говорить больше на эту тему. Несколько минут молчания вылились в вопрос Констандяна, обращённый к Аруту:

— Что собираетесь делать? В горах сидеть?

— Сепух здесь останется, — не переставая жевать, ответил Арут, — а я со своим отрядом пойду в Трапезунд.

— В Трапезунд? — Мириам вздрогнула и с явным беспокойством посмотрела на Арута. — Это же опасно. Путь не близкий, а вокруг полно жандармов, полиции и военных. Что будет, если вас увидят?

— Бой, — коротко ответил Арут, но увидев, что жена побледнела, тут же поспешно добавил: — Но мы не будем драться. Мы окольными путями пойдём. Мы должны пойти, Мириам. Жители города и окрестных деревень Трапезунда прислали гонца. Он рассказал, что городские власти выставили списки. В этих списках 2800 человек. Все они должны собраться в каком-то месте на берегу моря. И оттуда их собираются увезти куда-то на кораблях. То ли в Батум к русским, то ли ещё куда… не знаю. Мы хотим помешать туркам… Мы не бараны, которых можно кинуть на корабль и везти неизвестно куда.

На лице Арута резко заиграли скулы. Он отодвинул от себя тарелку.

— Ну да ладно. Пора идти. Скоро выступать. Вы поговорите… А мы сейчас, — Арут взял за руку Мириам и вывел из комнаты. Сразу после их ухода за столом завязался оживлённый разговор, инициатором которого являлся старший Констандян. Вопросы посыпались на Эгояна один за другим.

А Арут, нежно поддерживая за руку Мириам, поднимался по деревянной лестнице на второй этаж. Там Мириам осторожно сняла со стены горящий светильник и так же осторожно толкнула одну из дверей. Арут вошёл в полутёмную комнату, освещённую лишь едва колышащемся пламенем светильника, вслед за Мириам. Мириам поставила светильник на тумбу и повернулась лицом к мужу. Арут… не отрываясь, смотрел на кровать, в которой сладко спали двое детей. Мальчик и девочка. Мальчику исполнилось четыре года, девочке чуть поменьше. У обоих были ангельские лица, поразительно напоминающие любимое им лицо Мириам. Арут сделал два шага и опустился на край постели. Он долго и с невыразимой нежностью смотрел на своих детей, затем протянул руку и с величайшей осторожностью погладил голову мальчика, а потом девочки. Несмотря на лёгкость движений, мальчик открыл глаза. При виде склонённого над собой лица, мальчик счастливо заулыбался.