Иван Кондратьев: Бич Божий

— Царь!

Аттила молчал. Молчала долго и Ильдица, опустив голову. Наконец она встала и заглянула в лицо Аттилы, сморщенное, багровое, и низко наклонилась над ним, почти припала к его старческой груди… Послышалось хрипение, тяжелое, болезненное, смолкнувшее немедленно…

Начинался рассвет. Послышались звуки рогов…

…Дверь тихо отворилась, и вошел Годичан, а за ним воин с кожаным мешком в руках.

— Царь, — тихо проговорил он, — вот голова неразумного раба твоего Хари Мурина.

Царь молчал…

— Спит? — обратился он к Ильдице, которая, опершись правой рукой о стол, стояла точно мраморное изваяние.

Ильдица молчала.

Годичан, постояв с минуту, осторожно подошел к ложу царскому, заглянул в лицо царя и — шатнулся, как громом пораженный: царь его лежал недвижимый, бледный, с широко открытыми, безжизненными глазами, с кровавыми пятнами у рта и на шее…

— Помер! Помер! — воскликнул он дико и пал у безжизненного трупа своего властелина…

Через несколько мгновений опочивальня царя наполнилась придворными, а весь дворец огласился необыкновенными плачем и рыданиями. Рыдали все: рыдали дети, рыдали жены, рыдали слуги и воины… все рыдали…

В тот же день и весь Киев знал о смерти своего любимого царя.

Вокруг дворца собралось множество народу, и не было конца вою и жалобам…

Одна Ильдица оставалась безмолвною и равнодушною зрительницею всего происходящего, и одна, в глубине души своей, радовалась смерти Аттилы, хотя знала, что со смертью царя и ее ожидает лютая смерть на могиле ужасного властелина…

В глухую ночь, заключив прах Аттилы в три гроба: свинцовый, серебряный и золотой, верные воеводы его и сподвижники Годичан, Борич, Онигис, Ислав, сыновья Данчул и Гезерик понесли его на пустынный берег Днепра, где назначено было место для погребения.

За гробом вели жен Аттилы: Иерку, Эскину и Ильдицу с толпой других девушек. Все они, вместе со множеством любимых слуг, собак, коней, лучшим любимцем покойного — орлом, были обречены на смерть у праха любившего их господина.

Приблизившись к месту погребения, у высокого ветвистого дуба, была вырыта глубокая могила.

Обрезав волосы и истерзав свое лицо и грудь острыми орудиями, Годичан, Борич, Онигис, Ислав, Данчул и Гезерик собственноручно опустили гроб в могилу.

Затем началось убиение жен, девиц, слуг и животных, и никто не миновал грозной участи: все были убиты и все были опущены в страшную могилу страшного царя…

Один только старый орел в тот самый момент, когда Онигис хотел шарахнуть его по пернатому горлу, сильно рванулся из рук Онигиса, взмахнул своими поседевшими, но еще крепкими крыльями и скрылся в темноте глухой ночи…

Воеводы и сыновья Аттилы видели в этом хороший признак.

Оставляя могилу царя, никому не ведомую, кроме них, они говорили:

— Царь и по смерти велик… Дух его, в образе орла, и по смерти парит к беспредельным небесам…

Никто не знал могилы грозного царя, а сами хоронившие — старались позабыть ее и вскоре позабыли…

Но не позабыл ее любимец Аттилы — орел.

Через несколько лет, когда уже могучее царство Аттилы распалось, раздробилось и новые люди, и новые цари новым потоком набежали на берега Борисфена, взмутили его воды, помяли траву его берегов, — орел, поседевший и почти уже ослепший, прилетел на дорогую для него могилу, могилу, густо заросшую травой, могилу ужасную, неведомую, и умер на ней…

Это был последний друг Аттилы…

Аттила умер в 453 году на восемьдесят первом году своей жизни.

По расчетам же хронологии, основанным на сообщенном Иордандом сновидении императора Марциана, Аттила умер в 454 году от лопнувшей жилы именно в ту ночь, когда Марциану снилось, будто лопнула тетива у лука Аттилы.

Что же сталось с огромным царством Аттилы по его смерти?

Нет сомнения, что Данчул, как старший сын Аттилы, наследовал власть отца. Но по разделу, предоставив Киев среднему своему брату, Гезерику, перенес столицу в свою любимую Беловежу, где он княжил еще при отце, управляя козарами, которые тоже принадлежали к славянскому племени. [33] Которые тоже принадлежали к славянскому племени. — По прологам в житии Св. Кирилла: «Козары бяше народ скифский, языка славянского или русского. Козаров имени память оста в малороссийском ныне «Канистве» крепком, подобно тому, зело мало пременно именуемом» — Беловежа по Приску — Белополис. Младший сын Аттилы, Ирнак, получил в удел земли по правую сторону Днепра.