Михаил Ишков - Навуходоносор

— Да… — вновь шепотом откликнулась мидянка. — Нет ничего страшнее, чем опоганить огонь, почву или воду нечистым.

— А вместилище Эллиля — небо и ветер, каким дышим, — ложью? Разве не так?

— Да…

В тусклых сумерках отчетливо проступило ее испуганное лицо, кровоподтек на плече. Она едва дышала, глаза были широко открыты.

— Что же мы ответим завтра на поздравления с будущим наследником?

Амтиду неожиданно громко, прерывисто вздохнула.

— Если будет мне позволено, супруг и повелитель, называть вас Кудурру — как обычно называют вас друзья, я бы хотела высказать желание…

— Говори, — после некоторой паузы откликнулся Навуходоносор.

— В племени из которого родом моя мать, женщины издавна имеют большую власть, чем мужчины. Мать моя была в бою захвачена в плен, и Киаксар взял ее в жены. Он покорил наше племя, теперь мы вынуждена жить под пятой мужчин. Я не жалуюсь, нет!.. Я знаю, ты, господин, имеешь право оттаскать меня за косы, набить по щекам, все равно я буду тебе верной женой и хозяйкой. Ты пришелся мне по нраву, я верю тебе. Не сочти мою просьбу странной или противной заповедям Ахуро-Мазды и тому, что сказал Заратуштра, но в нашем племени девушка в первый раз подпускает мужчину не иначе, как сзади. Так, утверждают мои сестры, совсем не больно. В этом нет ничего зазорного. Так любят друг друга кони, так допускает к себе кобеля собака. Я в твоей власти, господин. Чтобы утром тебе не пришлось лгать, исполни мою просьбу. Сделай так, как поступают с женщинами-воинами моего племени, побежденные ими мужчины. Я ничего от тебя не скрыла — именно побежденные ими мужчины…

За пределами палатки стало совсем светло. Амтиду сидела, опустив голову. Тяжелая, вызывающая желание потрогать коса лежала на обнаженной груди.

— Я рад, Амтиду, что ты доверилась мне. Я готов исполнить твою просьбу, зная, какой смысл ты в нее вкладываешь. Тебе не больно будет перевернуться…

О том, что было потом, вспоминать не хотелось. Передать ли словами то возвышенное настроение духа и тела, которое он испытал, овладев Амтиду. Славная телица она была, ласковая, приверженная чистоте. Так ее научил Заратуштра? Честь и хвала мудрому старцу, который снял часть бремени с души человеческой, подсобил «черноголовым» в пути до могилы. Жаль, что судьба не одарила их сыном. Одних дочек приносила ему Амтиду. Выжила средняя, любимая… Сынок родился от второй жены, сирийской царевны, дочери царя из покоренного Дамаска. Она соблазнила его на пиру, который устроил ее отец по случаю пребывания в городе правителя Вавилона. Вот он стоит справа от трона, его первенец, царевич Амель-Мардук. Родственники из Палестины — мать его, Бел-амиту, была дочерью царевны из Урсалимму — так и крутятся вокруг него, смущают, талдычат о каком-то богоизбранном народе… Ни о чем таком ни мудрый Иеремия, ни тишайший пророк Иезекииль не возвещал. Бог Яхве отметил народ Израиля, здесь спору нет, он же и наказал его моими руками за пренебрежение заветом. Вот пусть иудеи очистятся, покажут усердие в прославлении имени Господа, тогда будет видно… Навуходоносор вздохнул, пристально оглядел Амель-Мардука. Здоровенный детина, ростом с отца, правда, умишком не вышел. В поле, во время боя, теряется, с решениями постоянно запаздывает… Не то, что Нериглиссар, женатый на любимой дочери. Внучок Лабаши-Мардук тоже удался, на лицо чистая бабка. Сообразительный… Жаль, что молод и неопытен, а то назначил бы его наследником. Нериглиссар и Набонид [51] Его более-менее точное имя — Набунаид. Правил с мая 556 по 29 октября 539 года до н. э. Набонид — библейская интерпретация его имени. были бы у него советниками. Здесь же стояли и другие его сыновья… Всего их было семеро, включая Валтасара [52] Белшарузур. Он правил совместно со своим приемным отцом Набонидом. Именно этот жестокий сумасброд стал героем знаменитой библейской притчи о царе, на стене дворца которого вспыхнули огненные слова: «Мене, мене, текел, упарсин». Погиб во время штурма Вавилона войсками Кира Великого в 538 г. до н. э. от Нитокрис.

Навуходоносор обвел взглядом зал, где певчие и танцоры из цеха музыкантов готовили площадку для ритуального представления.

Что скрывать, ему почти всегда было хорошо с Амтиду. Редко, когда плохо, разве что в такие ночи, когда он напивался крепкого пива или являлся от сирийской плаксы или наложницы. Но это случалось не часто. Блуд не прельщал его, в этом он покорно подчинялся воле Ахуро-Мазды и тому, что говорил Заратуштра.