Михаил Ишков - Вольф Мессинг

Трущев подсел ко мне и спросил.

— Полагаю, вам ясен смысл операции?

Я кивнул. В голове у него мелькнуло недоговоренное слово — «Близнец».

— Надеюсь, Вольф Григорьевич, вам также ясно, что в случае провала вас ждут не лучшие времена?

— А вас, Николай Михайлович?

Он улыбнулся.

— Меня расстреляют, а от вас попытаются добиться правды.

— Это страшно?

— Намного. Я хочу помочь вам. Прежде всего…

— Не распускать язык?

Трущев наморщил переносицу.

— Причем здесь язык? Язык — это пустое. Прежде всего, вам надо собраться с силами. Ложитесь на койку в комнате отдыха. Я пока поработаю. Только скажите, не пустышку ли мы гоним?

— Нет, Николай Михайлович. Шеель — крепкий, по-своему честный парень. К тому по своему умственному развитию он многим даст фору. Если Шеель даст согласие, сдержит слово. Он на перепутье…

— Вы считаете, игра имеет смысл?

— Безусловно. Поверьте, Николай Михайлович, я понимаю, где замешан Шахт, отступления быть не может, но Еско можно было бы поверить. Проблема в том, что вера вас не устраивает.

— Конечно. Нам надо знать.

— Именно так. Решение существует, иначе я не стал бы работать. А сейчас мне надо немного поспать.

— Спите, Вольф Григорьевич. А я пока поработаю.

— У вас много дел?

— Выше головы.

— И даже под угрозой расстрела?..

Он пожал плечами.

Такие дела, ребята.

Мне снилась Ханни. Это был необыкновенно сладостный сон, с объятьями, с поцелуями, со слезами. С абрисом бледнеющего лица… Это воспоминание сменило мелькнувшее во время разговора с Шеелем женское личико.

От неожиданности я рывком сел на жесткой солдатской кровати.

Крикнул.

— Николай Михайлович!

Капитан госбезопасности заглянул в проем двери.

— Слушаю, Вольф Григорьевич.

— Необходимо срочно раздобыть фотографии всех девушек, с которыми учился Шеель. В школе, в институте. Надо поговорить с одноклассниками, с институтскими друзьями. Может, кто-то вспомнит — была ли у Еско девушка? Надежда слабая, но это единственный шанс.

— Недели на две работы, — оценил Трущев. — А результат?

— Мне нужны фотографии. Я узнаю, мне только нужны фото.

Как они крутились в НКВД, не могу сказать, только на исходе третьего дня в кабинет Трущева доставили множество фотографий. Мне, отоспавшемуся в камере, не составило труда идентифицировать одну из девиц.

План действий сложился на ходу. Тамара Петровна Сорокина, сокурсница Шееля, в ноябре сорок первого окончила курсы медсестер и сейчас служила в полевом госпитале на Западном направлении. Там в районе Ржева велись тяжелейшие бои.

У Тамары оказался маленький сын, отец неизвестен.

Я взглянул на Николая Михайловича.

— Это жестоко!

— Ну-ну, Вольф Григорьевич, не будем распускать нюни, — улыбнулся капитан госбезопасности.

Я едва не возненавидел его за эту улыбку.

Позже, разрабатывая план встречи, Трущев предложил организовать ее в полевых условиях — во фронтовом госпитале, где служила Тамара. Заодно провезти Шееля по местам недавних боев и освобожденным населенным пунктам.

Из-под небес подтверждаю — Мессинг ни о чем не жалеет. Да, он поддался «изму» ненависти, но это была моя ненависть, осознанная и толкающая в бой, так что не «измам» учить его, как относиться к последователям Шикльгрубера.

В моем присутствии Трущев предъявил фотографию Сорокиной Алексу-Еско. У того ни единая жилочка на лице не дрогнула, но разве от Мессинга скроешь удар, который испытал молодой человек.

— Еско… — я не выдержал и вступил в разговор.

Шеель с ненавистью глянул на меня.

Пауза.

Ненависть сменилась волчьей тоской.

— Еско, — продолжил я. — Судьба любимой женщины в твоих руках.

Трущев добавил.

— А также судьба вашего сына.

Эта новость добила Еско. Он, теряя сознание, сполз со стула.

Я бросился на помощь. Трущев окриком остановил меня.

— Сядьте на место, Мессинг.

Через пару минут Еско пришел в себя.

Трущев обратился к нему.

— Алексей, вы готовы выполнить задание родины?

Шеель замедленно кивнул. Трущев глянул в мою сторону. Я тоже кивнул.

Неожиданно Алекс-Еско вскинул голову.

— Я должен повидаться с Тамарой!!

— Конечно. Только у меня есть просьба, — ответил Трущев. — Не согласились бы вы навестить ее по месту службы?

Алекс-Еско, не скрывая изумления, глянул на следователя.

— Она служит?!

Трущев подтвердил.

— Да, Алеша. В армейском госпитале под Волоколамском.